Повседневная жизнь московских государей в XVII веке
Шрифт:
День ангела Михаила Федоровича, приходившийся на 12 июля — память преподобного Михаила Малеина, совпадал с днем его коронации, конечно же, не случайно. Считалось, что венчаться на царство в день своих именин значило получить особое покровительство тезоименитого святого. Кроме того, 10 июля отмечался праздник Положения честной Ризы Господней, частица которой стала семейной святыней Романовых.
Естественно, празднование тезоименитства первого царя из новой династии проходило каждый год очень широко и торжественно, однако в разные периоды его царствования различалось. В первые годы пребывания на престоле, до возвращения Филарета из польского плена, Михаил Федорович приглашал на «государев ангел» всех членов Боярской думы, из-за опасения неизбежных местнических столкновений старательно оговаривая, чтобы им «быти без мест». Разрядные книги 1613 года содержат
После смерти отца Михаил Федорович начал приглашать на свои именины совсем других людей. Уже в 1634 году на торжестве присутствовали возвращенные из ссылки братья М. М. и Б. М. Салтыковы, князь Ю. Я. Сулешев, С. В. Головин. Конечно, царь не забывал приглашать и старых бояр — князей Д. М. Пожарского, И. Б. Черкасского, Ф. И. Шереметева и других; но далеко не все члены Боярской думы удостаивались подобной чести. Когда старики стали уходить в мир иной, состав гостей поменялся. После смерти боярина князя И. Б. Черкасского его должность руководителя многих приказов и место во главе боярского стола на именинах царя занял боярин Ф. И. Шереметев, оставивший о себе память как человек «жестокосердный и неискусный в делах».
В именины Алексея Михайловича, как правило, проходила литургия в Алексеевском монастыре и Успенском соборе Кремля, после чего устраивался большой праздничный обед. В 1668 году 19 марта пришлось на Страстную неделю Великого поста, поэтому царь перенес празднование на вторник Светлой недели. Малую вечерню государь не стоял, но патриарх «ходил в Алексеевский монастырь и молебен со властьми пел». К заутрене звонили в большой Успенский колокол, и Алексей Михайлович присутствовал на службе в Успенском соборе. Неизвестный автор записок об этом событии отмечает: «…кажение было ото всех трех патриархов… а целование было хвалитное пропев, яко на самую Пасху. Патриарх со крестом, другой со крестом, а третий со Воскресением, Сибирской (царевич Алексей Сибирский. — Л.Ч.) с праздником со Алексеем человеком Божиим, а целовался царь с ними во уста».
Именины цариц праздновались, конечно, гораздо скромнее. Известно, что 1 марта, на «ангелы» Евдокии Лукьяновны, в Золотой палате устраивался прием, как правило, с присутствием патриарха Филарета и нескольких знатных вельмож. Так, в один из подобных дней царицу поздравляли боярин М. Б. Шеин, боярин князь Д. И. Мезецкий и окольничий А В. Измайлов. Именины царевичей и царевен отмечали в том же духе, но с еще меньшим размахом.
Сразу же после свадьбы царская семья начинала вымаливать у Богородицы и святых угодников наследника престола, но не всегда их молитвы бывали услышаны.
Каждый раз перед родами царица устраивала торжественный прием для своих боярынь, восседая на красиво убранной постели, после чего ее уже никто не видел до появления на свет ребенка. Роды происходили по старой народной традиции в «мыльне». Сразу после родов один из верховых священнослужителей читал над царицей очистительную молитву. Поскольку младенческая смертность была высока, новорожденных царских детей старались окрестить как можно раньше, если позволяло состояние их здоровья.
Поскольку первой в семье Михаила Федоровича 22 апреля 1627 года родилась дочь, то 6 мая патриарх Филарет совершил обряд крещения. Девочку нарекли Ириной — с одной стороны, поскольку по святцам 5 мая совершается память великомученицы Ирины Македонской, с другой — в честь царицы Ирины Федоровны, урожденной Годуновой, — жены Федора Ивановича, последнего Рюриковича на престоле и двоюродного дяди царя Михаила. Всех детей, родившихся в царской семье, до самой своей кончины крестил дед-патриарх. Обычно обряд совершался в кремлевском Чудовом монастыре —
Через три дня после появления на свет царского первенца, 25 апреля, был устроен «родинный стол» в Грановитой палате «на ево государскую радость, на роженье царевны и великие княжны Ирины Михайловны», а 6 мая — второй, «крестинный стол», на сей раз в «Золотой меншой палате».
Рождение Евдокией Лукьяновной двух дочерей подряд стало причиной серьезного беспокойства царской семьи и основанием слухов и сплетен. Поскольку брак Михаила Федоровича по средневековым меркам был поздним, в народе судачили, что мальчика в царской семье не будет. Досужие бабки вспоминали несчастную Марию Хлопову: дескать, если бы она стала царицей, то наверняка родила бы наследника; перемывали косточки и самому царю, рассуждая о его неспособности зачать сына.
Можно представить, с какой тревогой и надеждой ждали в царской семье появления третьего ребенка. Когда 19 марта 1629 года родился мальчик, радости не было предела. Однако по Москве поползли слухи, что царевич не родной сын, а подменный. Четыре года спустя архимандрит новгородского Варлаамо-Хутынского монастыря Феодорит, будучи навеселе, высказал ту же мысль: «Бог де то ведает, что прямой ли царевич, на удачу де не подменный ли?» — и испугался, что его заберут в застенок и забьют кнутом, поэтому послал дворцовому дьяку Ивану Дмитриеву лошадь в подарок и испросил совет, на что получил ответ, что так думали и говорили все жители столицы: «Обычное дело, на Москве де не тайно говорят». Да и не только в Москве распространялись слухи, что царь собирался постричь царицу в черницы, ежели она не родит сына, а та снова возьми да и роди девочку, но ей вовремя помогли совершить подмену. Об этом некая старица Марфа говорила во всеуслышание на торгу в Курске. Алексей появился на свет богатырем и рос на редкость крепким ребенком (оба его младших брата, Иван и Василий, умерли в младенчестве).
Григорий Котошихин писал о появлении на свет царских отпрысков: «Как приспеет время родитися царевичю, и тогда царица бывает в мылне, а с нею бабка и иные немногие жены; а как родится, и в то время царю учинится ведомо, и посылают по духовника, чтоб дал родилнице и младенцу и бабке и иным при том будучим женам молитву и нарек тому новорожденному младенцу имя; и как духовник даст молитву, и потом в мылню входит царь смотрити новорожденнаго, а не дав молитвы, в мылню не входят и не выходят никто».
Евдокия Лукьяновна произвела наследника ночью. Сначала к роженице пришел духовник с очистительной молитвой, а затем и счастливый отец, чтобы своими глазами увидеть долгожданного сына.
Поскольку 17 марта был праздник преподобного Алексия человека Божия, имя младенцу долго искать не пришлось. Его крестины 22 марта отличались особым ритуалом — надеванием золотого креста с частью Ризы Господней и подношением зуба благоверного царевича Димитрия Угличского, а затем и священных даров — частиц мощей преподобного Михаила Малеина и преподобной мученицы Евдокии, небесных покровителей родителей новорожденного. Крестным отцом Алексея Михайловича, как и его старших сестер, стал троицкий келарь Александр Булатников, а крестной матерью — двоюродная бабка Ирина Никитична Романова. Долгожданный наследник престола был окрещен в самом теплом помещении Чудова монастыря — Трапезной, чтобы обезопасить его от простуды, поскольку погода стояла холодная и сырая.
Бабка, старица Марфа Ивановна, одарила внука образом Богородицы, дед-патриарх благословил его крестом, в котором хранились частица Животворящего Древа, «млеко Богородицы», восемь частиц мощей разных святых. Казалось, все родственники прилагали неимоверные усилия, чтобы обезопасить младенца от злых сил, болезней и смерти.
По традиции новорожденный «отдаривался», то есть родители от его имени приносили ответные дары, причем они могли быть намного дороже. Бабка царевича Алексея получила на его крестинах серебряные золоченые кубок и стопку, а также бархат, камку и сорок соболей общей стоимостью 152 рубля!