Повседневная жизнь Москвы. Московский городовой, или Очерки уличной жизни
Шрифт:
Современный прогресс.
Пострадавший: — Как все в жизни совершенствуется!.. Прежде калечили людей двухколесные велосипеды, а теперь их уродуют четырехколесные автомобили!.. Приятно жить в такое прогрессивное время!.. (кар. из журн. «Будильник». 1907 г.)
Спустя несколько лет выяснилось, что для безопасности пешеходов важнее не умение шофера ремонтировать автомобиль, а способность водителя соблюдать ППД. Настроения, охватившие общество, отразил газетный фельетонист:
«Я положительно утверждаю, что шофер каждого второго
— Собираюсь подать прошение о разрешении носить при себе оружие — специально для защиты от шоферов. […]
И если при нашей некультурности нормальное автомобильное движение у нас немыслимо, стало быть, мы еще не доросли до автомобилей и они, как это ни странно, должны быть временно упразднены».
Порой публика в буквальном смысле жаждала крови автомобилистов-убийц. Когда летом 1910 г., заехав на тротуар и задавив насмерть 14-летнего мальчика, шофер попытался умчаться прочь, свидетели трагедии требовали от городового стрелять в него.
Гласные городской Думы, конечно, прислушивались к общественному мнению, но все же не шли у него на поводу. Они не собирались полностью запрещать в Москве автомобильное движение, но, обсуждая в 1911 г. вопрос о допустимой на улицах города скорости для машин, старались учесть интересы всех участников дорожного движения.
Продолжал стоять на своем гласный A. M. Полянский: «…20 верст слишком большая скорость для автомобилей при настоящей езде. При том положении, которое существует, достаточно ограничиться скоростью в 15 верст, пока автомобилисты не будут относиться с должным вниманием к жизни и здоровью обывателей, пока хулиганствующие автомобилисты перестанут давить обывателей московских. […]
У меня записаны номера автомобилей, которые в 9 часов утра, когда особенно сильное движение, выезжают в средину ломового и легкового движения и приводят в ужас пешеходов и лошадей. Есть такие, которые едут с головокружительной быстротой по Кремлю».
«Алексей Михайлович знает, что автомобилисты всегда будут ездить больше 15 верст, — оппонировал П. П. Щапов, — для чего же писать обязательные постановления? Я указываю, например, градоначальника. Помощник градоначальника Модль категорически говорит, что не будет подчиняться обязательным постановлениям. Я говорю для пользы дела, а не для того, чтобы дать возможность автомобилистам ездить шибче. Алексей Михайлович говорит, что в Петербурге автомобили ездят со скоростью 12 верст; я там был недавно и знаю, что там ездят со скоростью 30 верст. В Париже установлено тоже 12 верст, а едут скорее, и полиция смотрит на это сквозь пальцы».
В конечном итоге сторонники прогресса с перевесом в два голоса победили, и городская Дума разрешила легковым автомобилям ездить со скоростью 20 верст в час (грузовикам — 15 верст/час), но подчеркнула в своем приговоре, что соблюдение правил движения обязательно «… для всех местных жителей, а также для правительственных учреждений и должностных лиц». «На большой скорости» было позволено мчаться исключительно служебным автомобилям и только на пожар (обратно — согласно общим правилам).
Стремясь искоренить лихачество за рулем, еще в 1907 г. отцы города постановили: лишать водителя разрешения на управление автомобилем, если он «… будет замечен в явно неосторожной езде или в управлении автомобилем в нетрезвом виде». И то, что шоферы позволяли себе быть пьяными «на руле» (как тогда говорили), более всего возмущало москвичей.
Типы кароссери — автомобильных кузовов, изготавливаемых на заказ в экипажных мастерских: ландолэ и дубль-фаэтон.
«Можете ли вы себе представить, чтобы человек, которому вы доверяете свою жизнь, был не трезв, иначе говоря, находился в состоянии иногда абсолютной невменяемости? — негодовал один из журналистов. — В Москве, и только в Москве это оказывается возможным, иначе не могли бы появляться публикации такого вида «Трезвый шофер ищет места.»
Казалось бы, о нетрезвом шофере не может быть и речи. Не всякий трезвый человек должен быть шофером, но всякий шофер должен быть трезвым. Это уже аксиома!»
Характерно, что чаще всего под хмельком устраивали гонки по улицам, «разгоняя проезжих и терроризируя прохожих», так называемые «опричники» — водители автомобилей, принадлежавших богачам. Современник дал им такую характеристику:
«Московские лихачи известны, как отъявленные нахалы и безобразники. Но шоферы далеко превзошли их в этих качествах.
Большинство хозяев автомобилей балует своих шоферов и не держит их в повиновении, считая их почему-то какой-то особой, привилегированной прислугой. А сам шофер, восседая рядом с барином, охотно считает себя равным ему.
Поэтому особым безобразием отличается езда пустых автомобилей, где за хозяина сидит один шофер. Тут он не знает удержу: вся Москва для него!»
Впрочем, не меньшую опасность, судя по числу аварий и наездов на пешеходов, представляли наемные машины-«таксометры». Особый общественный резонанс вызвала в 1913 г. гибель от такого автомобиля заслуженного полицейского подполковника А. А. Джерожинского. Геройски сражаясь на Русско-турецкой войне, он заслужил Георгиевский крест; во время Декабрьского вооруженного восстания ходил на волосок от смерти, а погиб при нелепых обстоятельствах. Пролетка, в которой подполковник в пять часов утра ехал по Садовой в сторону Кудринской площади, была единственной на улице, и все же летевший навстречу автомобиль, управляемый молодым и неопытным шофером, задел ее. Джерожинского выбросило на мостовую, и удар об нее оказался смертельным.
Нельзя сказать, что полиция совсем не реагировала на проделки шоферов-лихачей. Градоначальник А. А. Адрианов, например, требовал от приставов не просто делать замечания, а составлять протоколы «о неосторожной езде», отсылать их в Управление технической частью, откуда сведения о нарушениях ложились ему прямо на стол. Попавшим под горячую руку приходилось совсем не сладко, как, например, шоферу Ф. П. Рябушинского М. Сколышу, которого в сентябре 1909 г. на два месяца посадили под арест «…за большую скорость, шум и треск, производимые автомобилем». В 1914 г. шофер автомобиля № 1414 «за бешеную езду по Петровке» был приговорен к штрафу 500 руб., или трем месяцам ареста «в случае несостоятельности». Его коллеге Медведеву, прокатившемуся по Кузнецкому Мосту со скоростью 60 верст/час, суд также предложил выбор: заплатить 100 руб. или сесть за решетку на три недели. В январе 1913 г. газеты сообщали об участившихся жалобах шоферов на то, что полицейские отбирали у них свидетельства на право управления автомобилем.