Повседневная жизнь русских литературных героев. XVIII — первая треть XIX века
Шрифт:
«Какой же это может дать результат? Презрение или ненависть к человечеству! Но это ли цель нашего существования на земле? Люди и так слишком склонны становиться ипохондриками или мизантропами, так зачем же подобными писаниями возбуждать или развивать подобные наклонности!»
Тома современных психологических трудов посвящены способам борьбы с «ипохондрией» — иначе не выжить. И, как оказывается, не только в мире бешеных скоростей, в дне сегодняшнем, а и в тихоходном XIX веке, который, кстати, современникам не казался ни медленным, ни защищенным.
«Итак, я повторяю, — продолжал император, — по-моему, это жалкое дарование, оно указывает на извращенный ум автора».
Повторяю? Значит, разговор о Лермонтове стал уже не первым? Не стоит сразу предполагать, будто Александра Федоровна была «давним и преданным поклонником таланта»
520
Бондаренко В. Г. Лермонтов: Мистический гений. М., 2013. С. 356.
Причина письма иная — сугубо личная. Государь сильно зависел от близких людей, привыкал к ним и не любил с ними надолго разлучаться. Это касалось не только семьи, но и старых сотрудников, например А. X. Бенкендорфа, А. И. Чернышева, А. Ф. Орлова, а также кучеров, лакеев, даже лошадей. Отъезды супруги в Италию для лечения Николай I воспринимал тяжело и скучал. Частые письма — все равно что разговор — возвращали ощущение уюта. Среди прочего, в них говорилось и о книгах. Повесть Лермонтова нашумела, кроме того, автор стал участником дуэли с сыном французского посла Проспера Баранта и был вторично сослан на Кавказ — веский повод ознакомиться.
Действительным заступником за Лермонтова выступала А. О. Смирнова-Россет, которой поэт посвятил стихи «В простосердечии невежды…». Некогда она входила в очень близкий домашний круг августейшей семьи. А. С. Пушкин называл ее «ц. н.» — «царская наложница». Думаем, Александра Осиповна не прочь была пококетничать в этой роли. Ее познакомил с поэтом В. А. Жуковский, тоже принимавший в молодом даровании участие и тоже свой человек в «чертогах» [521] . Именно они и могли обратить внимание августейшей четы на повесть. А кроме того, имелись стихотворение «1-го января» и связанные с ним толки, о которых ниже…
521
Житомирская С. В. А. О. Смирнова-Россет и ее мемуарное наследие // Смирнова-Россет А. О. Дневник. Воспоминания. М., 1989. С. 602–603.
Итак, два взрослых ответственных человека из разных эпох говорили почти одно и то же. Художественно текст слаб, Печорин как герой выглядит отталкивающе. Для обоих подростковый духовный кризис — «кошачьи слезы». А вот штабс-капитан — и живой, и трогательный, и настоящий. Стоит ли объяснять подобный подход только идеологической близостью рецензентов?
Совсем далекий от них в этом смысле В. В. Набоков замечал: «Молодому Лермонтову удалось создать вымышленный образ, чей романтический порыв и цинизм… остаются неизменно привлекательными для… молодежи; восхищение „героем нашего времени“ со стороны критиков старшего поколения, по-видимому, есть не что иное, как окружаемые ореолом воспоминания о собственном отрочестве, когда они зачитывались романом… с жаром отождествляя себя с героем» [522] .
522
Набоков В. В. Лекции по русской литературе. М., 2001. С. 434.
Каждый из названных авторов в своем времени пожил, повидал, созрел или состарился. Им понятнее Максим Максимыч.
«Характер капитана набросан удачно, — рассуждал император. — Приступая к повести, я надеялся и радовался тому, что он-то и будет героем наших
В приведенных словах слышится что-то личное. И недаром. Государь так полюбил Максима Максимыча, что незаметно для себя в письме жене даже произвел его в следующий чин. «Счастливый путь, господин Лермонтов, пусть он, если это возможно, прочистит себе голову в среде, где сумеет завершить характер капитана, если вообще он способен его постичь и обрисовать» [523] .
Со школьной скамьи мы слышали, что царю понравился образ штабс-капитана. И стеснялись признаться: нам тоже. Хорошо с таким человеком оказаться «в деле». На него можно положиться при любом, даже самом неблагоприятном развитии событий. Тянет лямку да покряхтывает. Как тянул, вне зависимости от настроения, сам государь. Уже и устал, и тошно, но надо.
523
Император Николай I. Русский мир в лицах. М., 2002. С. 238.
«Папа стоял, как часовой на своем посту, — писала великая княжна Ольга Николаевна. — Господь поставил его туда, один Господь был в состоянии отозвать… Позднее, когда он узнал, что существуют границы даже для самодержавного монарха и что результаты тридцатилетних трудов и жертвенных усилий принесли только очень посредственные плоды, его восторг и рвение уступили место безграничной грусти. Но мужество никогда не оставляло его, он был слишком верующим, чтобы предаться унынию; но он понял, как ничтожен человек». И в другом месте: «Он был убежденным христианином и глубоко верующим человеком, что так часто встречается у людей сильной воли… То, что казалось в нем суровым или строгим, было заложено в характере его безупречной личности, по существу очень несложной и добродушной».
Если бы каждый вел себя, как Максим Максимыч, дела в империи шли бы наилучшим образом! — мог сказать государь. «Он не переносил тунеядцев и лентяев, — продолжала Ольга Николаевна. — Сплетни и скандалы вызывали в нем отвращение. Когда он узнавал, что какой-нибудь сановник злоупотребил его доверием, у него разливалась желчь и ему приходилось лежать» [524] .
И образование, и положение у императора со штабс-капитаном были разные. А подход к миру — один. Честно служить. Николай не любил деланости, фальши. Хотя по должности жил среди них. Поэтому позы загадочного Печорина производили на него «болезненное действие», а штабс-капитан воспринимался как «более настоящий». В письме он даже ворчит, что публика «неразборчиво награждает» этим эпитетом личности, «которые, чем наводить скуку, лучше бы сделали, если бы так и остались в неизвестности».
524
Ольга Николаевна, великая княжна. Сон Юности // Боханов А. Н. Николай I. М., 2008. С. 336, 365.
Это конфликт отцов и детей. В наихудшем варианте. Обе стороны не принимают друг друга. Впрочем, кто, будучи подростком, готов был на компромисс с родителями? Желание пусть худого, но мира приходит со зрелостью. Да и родитель еще явно полон сил, способен подавить нравственное сопротивление нерадивого чада, вздумавшего искать свой духовный путь.
«Герой нашего времени» — повесть взросления. Очень трагическая, поскольку персонаж погиб. Кстати, подростки часто считают, что не перейдут некий заветный рубеж: жизнь слишком жестока и беспощадна к ним. Максим Максимыч, как начальник крепости, играет в тексте роль главы семейства, с которым следует расстаться, чтобы обрести «самостояние». Недаром штабс-капитан показан без собственного домашнего очага: он по-отечески привязывается к Печорину и даже готов принять пленную черкешенку Бэлу за «дочку». Когда она умирает, его простодушное горе трогает больше, чем закрытость главного героя.