Повседневная жизнь русского путешественника в эпоху бездорожья
Шрифт:
Этот раскрашенный в красно-белые цвета храм стоит того, чтобы его посетить. Во времена первых Романовых здесь стояла деревянная церковь в честь Усекновения главы Иоанна Предтечи. Ее полное именование в документах той эпохи нельзя произнести на одном дыхании: «Церковь Иоанна Предтечи Усекновения честныя главы, по Переславскои дороге, за Устретенскими вороты, в Тонной (ямская гоньба. — Н. Б.)слободе» (205, 2). Полагают, что посвящение престола было связано со временами Ивана Грозного, небесным покровителем которого был Иоанн Предтеча.
В 1713 году на смену сгоревшей в пожаре деревянной Ивановской церкви ямщики Переславскои
Имя архитектора, проектировавшего Знаменскую церковь, осталось неизвестным. Вероятно, оно бы ничего не сказало историку архитектуры. Ямщики не гнались за роскошью и оригинальностью, не приглашали знаменитых мастеров. Их вполне устраивал один из «типовых проектов» той эпохи. Упрощенные формы барокко выглядят несколько архаично для своего времени. Однако удачно найденная раскраска фасадов придает им нарядность и праздничность. Окружающие храм пристройки и службы выдержаны в том же колорите и соразмерны храму.
Укрытая кронами старых тополей и обнесенная решетчатой оградой, Знаменская церковь напоминает мираж в пустыне. Со всех сторон она окружена асфальтом улиц и бетоном многоэтажек. Но даже циклопическая эстакада Третьего транспортного кольца, уходя в сторону, словно уступает место этому чудесному явлению.
Крестовская застава возникла в 1742 году и была упразднена в 1852 году после открытия Николаевской железной дороги.
Застава встречала путника своими неизменными атрибутами: парой обелисков с двуглавыми орлами, полосатым шлагбаумом, будкой и хмурым солдатом, проверяющим у путников подорожные документы.
Сегодня на суетной Рижской площади нашлось место для всего, что угодно, кроме того, что должно быть здесь в первую очередь: памятного знака (монумента, часовни, скульптуры), отмечающего начало великой русской дороги, святого пути в Троицу.
Впрочем, посреди площади сохранился некий тополиный островок в асфальтовом море. Со всех сторон его омывают автомобильные потоки. Попасть туда без риска для жизни можно только через ответвление подземного перехода. На острове кроме бензоколонки вы найдете полдюжины засиженных скамеек, чахлую травку газонов, кабинки переносных туалетов. Здесь приют бомжей и место криминальных «стрелок». В дальней части островка устроено некое подобие фонтана, в центре которого возвышается вычурный обелиск, увенчанный железным корабликом под парусами. Никаких пояснительных надписей, относящихся к этому сооружению, не наблюдается. Но если вас одолеет любопытство и вы углубитесь в путеводители, то в конце концов узнаете, что этот памятный знак как раз и отмечает начало дороги на север, к Белому морю.
Право, и сама дорога, и далекое Белое море заслуживают лучшего предуведомления…
Железный человек
Итак, ни заставы, ни часовни, ни креста. Вот уж действительно: «Что же это у вас чего ни хватишься, ничего нет!»
Но что-то все-таки должно быть! Чем же сегодня может запомниться путнику Рижская площадь, прямая наследница Крестовской заставы? Чем удивит она нас? Чем порадует?
На первый взгляд всё здесь вполне обычно для современной московской площади «у заставы». Станция метро с людским водоворотом… Сырой и сумрачный подземный переход с ларьками и столиками южных торговцев… Лавины машин, яростно несущихся навстречу друг другу… Бензиновый смрад… Чахлый тополиный скверик… Стеклянно-бетонный «торговый центр» на месте «колхозного рынка»… Рижский вокзал, с которого уже никто не едет в Ригу…
Но вот — словно странное видение. Среди людской суеты у метро стоит на постаменте железный человек. (Не будем спорить относительно металла, но назовем его на первый раз железом.) В поднятой вверх правой руке он держит железный шар размером с баскетбольный мяч, облепленный усиками антенн. Так выглядел первый искусственный спутник Земли, запущенный в Советском Союзе 4 октября 1957 года.
Взгляд железного человека устремлен куда-то ввысь, поверх автомобилей и тополей, поверх архангельского обелиска и островерхих крыш вокзала. Всё это не представляет для него никакого интереса. Он смотрит выше, в черное ночное небо, куда и предполагает закинуть свой железный шар. Что и говорить, оригинальная фигура…
Балетную позу железного человека дополняет довольно странный наряд. Широченные штаны и съехавший куда-то набок фартук металлурга, едва заметная майка-борцовка на могучей груди…
Однако войдем в положение скульптора, исполнявшего ответственный заказ. Советский рабочий (а это именно он) не мог стоять голым. Но и слишком одетым при таком упражнении, как метание железного ядра, он тоже быть не мог. В итоге был найден компромисс…
Можно посмеяться над этим запоздалым детищем «ленинского плана монументальной пропаганды». Можно закрыть глаза на его странный вид и вспомнить о том, сколько народного труда стоил запуск первого спутника — этот поистине «национальный проект». Но можно и посмотреть на эту фигуру несколько иначе…
Привет тебе, железный человек, осколок другого мира! Как бы ни были смешны твой наряд и твоя поза, но ты, во всяком случае, — человек чести. Ты не продал свой спутник на металлолом и не открыл ларек с гнилыми бананами. Забытый всеми, как пионер на часах, ты всё так же тянешь к небесам свой сомнительный подарок. Ты бережешь то, что всеми уже давно предано и продано. Но я верю, что твоя верность не пропадет даром…
Что еще узрим мы на этой старинной площади?
В сущности, смотреть тут больше не на что. Да и нам давно пора в дорогу.
Путь и проводы
Вот и недавно перестроенный Крестовский путепровод (на современных картах Москвы — Крестовская эстакада) — мост через Николаевскую (в советское время — Октябрьскую) железную дорогу. Первую в России, открытую в далеком 1851 году. Ту самую, трассу которой, как говорят, царь Николай прочертил при помощи линейки и карандаша, ненароком обведя при этом и выступавший за край линейки кончик своего державного перста. Инженеры побоялись уточнить у грозного императора происхождение изгиба на прямой линии. Так и построили дорогу с выступом где-то в районе Валдая…
Старая и сомнительная, но вечно живая байка. Как и сама российская монархия. Много монархии — плохо. Мало монархии — тоже плохо. «Царский путь» — золотая середина. Вот только найти эту середину дано не каждому монарху…
Но мы уже вливаемся в поток, стремящийся на мост.
Мост как мост. Знаменитый разве что своим бесконечным ремонтом и автомобильными пробками. В хорошее время его и не заметишь в изгибе улицы. Но давайте немного задержимся и пройдем по узкой пешеходной дорожке по краю моста.