Пояс Ипполиты
Шрифт:
– Но с нею десять вооруженных мужчин.
– О, это другое дело. Я сама знаю, чего хочет Лота.
Около городских ворот, не слезая с коня, Чокея долго смотрела на Митро:
– Я где-то видела тебя, храбрый юноша?
– Ты, Чокея, встречала его в гавани, когда он увозил Мелету.
– Тебя, Лота, не спрашивают. Говори ты, юноша.
– Я царь Боспора - Митродор, муж Мелеты. Я приветствую тебя и прошу принять как посла царицы Годейры.
– А где же Мелета?
– Ей возвращаться сюда не время,- Митродор отвечал твердо и горделиво.- Там, в Меотийской Фермоскире, она строит храм Ипполите.
– Я рада твоему приезду, славный царь Боспора, жду тебя вечером у себя. А пока вы остановитесь во дворце царицы Лоты. Он не занят. Проведи гостей, царица.
Здесь же во дворце Митро посвятил Лоту в планы Аргоса и фериды, и она радостно согласилась в них участвовать.
Чокея же весь остаток дня размышляла над вопросом, с какой целью, в самом деле, приехали неожиданные гости и послы.
Когда Мелета отправилась на корабле Митродора в Синдику, у Чокеи появилось столько забот, что она растерялась. Править городом при Диомеде было легко. Лота спорила с воительницами, Ликоп, хорошо ли, плохо ли, руководил тружениками в колонхах (их почему-то всех без разбора стали называть метеками), Диомед вел хозяйственные дела. Чокее оставался храм, дела веры, судейские дела. Храм не открывался, богини Ипполиты амазонки боялись (уж очень много они нагрешили) и начали забывать. Диомед все время поговаривал о том, как бы разломать Кумир Девы и вывезти золото из храма, но ничего путного не мог придумать. Было не ясно, как самим выбраться из города и когда возвратится царь Олинфа. О поясе Ипполиты и не думали, все помнили, как по воле Ипполиты он исчез из храма.
Но вот появилась в городе Мелета, и все изменилось. Диомед узнал, что царь Олинфа погиб, и сразу смотался из Фермоскиры, бросив Чокею в пути. Подобно взрыву грома подействовал на город пояс Богини, возвращенный амазонкам. Мелету, неожиданно для Чокеи, сделали Священной жрицей храма, и бывшая метека, возмутительница рабынь, оказалась не у дел. Ушли из города Лота и Ликоп.
Потом отъезд Мелеты и все заботы тяжким грузом легли на плечи Чокеи. Само собой - появилась и власть. Ее считали и царицей, и Священной, и управительницей колонхов. И в это же время пришла мысль - утвердить всю власть за собой и свергнуть Мелету, когорая не позаботилась об укреплении власти. Длинными ночами она обдумывала, как это сделать, но ничего нужного не приходило ей в голову. Она могла бы выкрасть пояс, но сделать это не просто. Войти в храм, снять пояс ей ничего не стоило, но тогда нужно будет убегать из города. Но на второй же день амазонки поймут причину побега, ворвутся в храм и пошлют погоню. От нее не скрыться, беглянку поймают и растерзают. Пришла мысль - все же выкрасть пояс богини, Мелета возвратится - свалить пропажу на нее, таким образом уничтожить соперницу. Затем возвратить пояс в храм, и это утвердит ее в неограниченной власти над Фермоскирой.
Чокея свято верила в свои предчувствия. Она считала их даром богов.
А сегодня предчувствия говорили ей, что с посольством пришла и Мелета. Но почему она возвратилась не открыто, как Священная? И Чокея ответила себе - она боится разоблачения. Но если там, на Меотиде, строят храм, надо ли ей возвращаться? Она и так станет хозяйкой храма, чего ей для этого не хватает? Атосса стара, Годейра ее подруга, амазонки ее чтут. Чтут ли? Чем заслужила она свой высочайший сан? Тем, что была под судом Фермоскиры? Нет, Мелете и Годейре нужен для храма пояс Ипполиты. Посольство - это так, для отвода глаз, а истинная цель - пояс. Чокее пришли на память прошлые события.
Когда они с Диомедом узнали о подземном ходе в храм, сразу загорелись мыслью разобрать золотой Кумир Девы и часть золота увезти в Элладу. О поясе они не знали. Они долго не решались проникнуть в наос - боялись гнева богини, страшились храмовых, которые болтались по дворцу, скрыть вынесенное золото от них трудно.
Наконец, они решились. Заготовили десяток масляных факелов. Но вдруг в городе появилась Мелета. Стало известно, что царь Олинфа утонул и Диомед стал свободным. Вход в наос пришлось отложить на некоторое время. Чтоб подробнее узнать о намерениях Лоты, Ликопа, самой Мелеты, их пригласили в гости. Когда Мелета ушла из дворца раньше времени, Чокея ничего не заподозрила. Но ее присяжная, верная и хитрая помощница Кинфия (она раньше служила у Антогоры, это она рассказала Чокее о подземном ходе), шепнула хозяйке после ухода Мелеты, что факелы на лестнице исчезли, вход в подвале разрушен. «Мышка почуяла сало,- шептала Кинфия,- и вошла в мышеловку. Ее надо захлопнуть». Чокея, оставив гостей на Диомеда, проверила подвал сама и велела туда поставить вооруженных амазонок и схватить Мелету, когда она выйдет из подземелья. Кинфия сама, с тремя храмовыми, затаилась в подвале. Они сидели тут до рассвета, но никто не вышел из подземного хода. И тут Кинфия вспомнила, что из наоса есть еще один выход под стену, на сторону реки. Она не могла и подумать, что Мелета осмелится выйти из храма утром. Чокея тогда не хотела смерти Мелеты, она думала просто наказать глупую ослушницу своей властью, но Диомед пошел в своих замыслах дальше - надо свалить на ослушницу кражу золота, тогда никто не заподозрит в хищении его и Чокею. Пока они размышляли, как это сделать, над го родом, как гром среди ясного неба, разнеслась весть - богиня возвратила храму пояс! Диомеду и Чокее пришлось бежать из города.
И вот теперь эту мышеловку можно поставить снова. Но как точнее узнать, что Мелета среди посольства?
Ночью на Фермоскиру сошла прохлада.
По городу прошел слух, что вернулась Мелета. Судили и рядили, почему Священная появилась в городе тайно.
В сумерки ко дворцу Чокеи подошло посольство. Митродор впереди, за ним Лота и Бакид, сзади четыре пары сопровождающих.
Чокея и Кинфия вышли к воротам встречать гостей. Хозяйка оделась в наряды верховной жрицы, в них она выглядела моложе и привлекательнее.
– Приветствую царя Боспора Митродора у порога моего дома.
– Я не один. Со мной царица Фермоскиры.
– Вижу. Но какое отношение к посольству...
– Самое прямое. Всеславная Годейра просила включить ее в состав посольства.
– Не много ли у вас охраны? Вы мне не доверяете? Вы не в стане врага.
– Но в городе ойропаток, которые...
– Вас не тронут. Давайте сделаем так - я сниму своих охранниц во дворе и внутри дома и попрошу тебя поставить на их место твоих воинов. Этим я отвечаю на твое недоверие.
– Но у них нет оружия, госпожа,- сказала Кинфия.
– Дай им копья.
Кинфия забежала в ограду, вернулась с охапкой легких копий и начала раздавать их охране царевича, каждому заглядывая в лицо. Потом она подошла к Митро и спросила:
– Он ранен?
– Кто?
– Тот юный охранник, у которого перевязаны щека и глаз?
– Нет, он не ранен. У него легкий характер, а у меня тяжелый кулак.
Кинфия начала расставлять охрану в воротах, у входа во дворец и на лестнице. Лота и Митродор прошли вслед за Чокеей в дом. Поднимаясь по лестнице, Митро заметил - около входа в подвал лежала сумка с торчащими из нее факелами. «Клюнула хозяюшка»,- подумал он и улыбнулся. Посадив Лоту и Митро за стол, Чокея вышла. Кинфия за ней.
– Ты заметила, госпожа, Перевязанного воина?
– шепотом спросила Кинфия.
– Еще бы! Семеро охранников, как буйволы, а этот...
– Не этот, а эта. Она - женщина. Клянусь богами - это Ме-лета.
– Значит, мы были правы. Вели подавать на стол.
В другое время Митродор бы удивился необычному застолью. Десяток молодых, грудастых и крутобедрых служанок крутились вокруг стола, разливали в бокалы вино, носились на кухню и обратно, подавая яства на серебряных тарелках. Но теперь было не до удивления. Чокея и Кинфия были сильно чем-то озабочены и, беспрестанно извиняясь, выходили из залы. За ними выбегали служанки - они тоже чем-то встревожены.
– Что-то затевает,- шепнул на ухо Лоте Митродор.- Не выпустят нас...
– Все идет по плану,- успокаивала его Лота.
Наконец, Чокея и Кинфия подошли к столу, взяли бокалы с вином:
– Дочери Фермоскиры! Налейте себе вина. Сегодня мы встречаем царя Боспора. Выпьем же за его здоровье!
Служанки, как показалось Митродору, выпили свое вино с жадностью.
– Пусть наши гости не удивляются, что в Фермоскире пьют не только храмовые госпожи, но и служанки. В нашем городе мало воды. Нас губит засуха. Мы утоляем вином жажду.