Пояс Ипполиты
Шрифт:
Мелету привезли именно туда, и она смело поднялась на возвышение. На ступеньку ниже встала Лота. Двери храма были распахнуты настежь, в них входили и выходили люди. С утра в храме побывали чуть ли не все амазонки, чтобы убедиться в утрате пояса.
Агора не могла поместить всех желающих увидеть жрицу храма, метеки и рабы стояли на широкой улице, примыкавшей к площади. Мелета подняла руку - толпа затихла.
– Приветствую вас, дочери Фермоскиры, и радуюсь, что снова вижу славных дочерей города,- сказала она отчетливо и громко. (Толпа ответила гулом и криками «Хайре!»).- Все вы знаете, я была в вынужденной отлучке, возложив святые дела храма на кодомарху Чокею. Где она?
– Она в тюрьме,- ответила Лота.
– Как в тюрьме?!
Митро и Аргос переглянулись и кисло улыбнулись - они-то знали, что Мелете все известно о кодомархе.
– Привести ее,- приказала Священная.
Кинфия бросилась во дворец, благо, он был рядом. Толпа угрожающе зашумела, всем было известно, что Чокею застали в наосе и она причастна к исчезновению волшебного пояса.
Взмахом руки Мелета успокоила амазонок и спросила Лоту:
– В чем вина кодомархи?
– Она через тайный ход проникла в наос и вынесла оттуда пояс богини. И если она не скажет, где наша святыня, сейчас...
«Смерть презренной! Проклятие воровке! Дайте нам -мы растерзаем ее!» - выкрикивали в толпе, когда стража повела Чокею к храму, пробиваясь через скопище женщин. Ее чуть не растерзали. Только присутствие Мелеты сдерживало людей от расправы. Чокея упала на колени перед возвышением, потом распласталась на плитах агоры. Рев толпы не прекращался и, перекрывая этот шум, Мелета крикнула:
– Встань, кодомарха! Я знаю - ты не виновата!
Рев мгновенно стих, только прозвучал запоздалый голос: «Убей ее, святая Мелета!»
Чокея поднялась на колени, протянула руки к Мелете и крикнула:
– Прости меня, Священная, но я сама не знаю, где пояс богини!
– Говорю тебе - встань! Я знаю, где пояс!
На площади стало еще тише. И поплыл над головами людей голос Мелеты:
– На корабле ко мне в сновидении снова пришла Ипполита. Явственно, как будто она была живая, сказала мне: «Поспеши, Священная, под своды моего храма - там свершается жестокая несправедливость. Кодомарху Чокею обвиняют в краже пояса. Но она не знает, где ваша святыня. Я снова перенесла пояс туда, ще он нужнее». «Куда?» - спросила я в тревоге. «Я отдала его амазонкам Годейры, ибо они собираются помогать войне скифов с боспорским царем». «А как же мы - дочери Фермоскиры?» - спросила я. «Дочери Фермоскиры уже давно не чтут меня, не поклоняются моему кумиру. Скоро год, как они не открывали двери моего храма». «Прости нас, Великая наездница,- сказала я.- Мы исправимся. Научи нас, что делать». «Встаньте на мой путь - путь Ипполиты. Идите на Синдику!» «О, боги!
– воскликнула я.- Это так далеко, и нам не одолеть этот горный путь». «Разве не оттуда я привела ваших предков - ареянок в давние времена. И ты поведешь дочерей Фермоскиры и повторишь мой путь». «Мне неизвестен этот путь!» - воскликнула я. Но богиня исчезла, словно растворилась в тумане моря.
Толпа снова зашумела. Про Чокею амазонки забыли, теперь они сгрудились около возвышения и все вместе требовали от Мелеты подробностей. Видно было, что встать на путь Ипполиты желают многие.
Кинфия, отпустив стражу, увела Чокею во дворец, затем возвратилась к храму, чтобы поговорить с Мелетой. Но она уже вошла в наос и, окруженная сотенными, о чем-то оживленно рассказывала. Около нее была Лота, и поразительное дело - стояли Аргос, Митродор, Бакид.
Мужчины в наосе! Кинфия подошла к Фериде, стоявшей поодаль от Мелеты, и сказала тихо:
– Что же теперь будет, Сладкозвучная?
– Будет большой и трудный путь Великой наездницы. Как Чокея?
– Она оправилась.
– Вечером ждите гостей. Будет важный Совет.
Когда ночь опустила свои темные крылья на город, на землю пришла желанная прохлада. Амазонки поверили, что засуха пошла на убыль. В храмовом дворце собрались Мелета, Лота, Ферида, Митро, Аргос, Бакид, Чокея, Кинфия и несколько сотеннных. Чуть позднее пришел Ликоп - муж Лоты.
– Ну, теперь все в сборе,- сказала Мелета.- Пора начинать Совет. Скажи, Лидонта, все ли сотенные согласны встать на путь Иппполиты?
– Не все, но многие,- ответила молодая сотенная.- Но в сотнях идет разброд - одни не хотят бросать родной город, другие рвутся в поход.
– Надо сделать так. Пусть каждая наездница, согласная на отъезд, принесет свое боевое копье в храм, и мы узнаем число наездниц. Силой брать амазонок в поход не будем.
– Кто знает путь на Синдику?
– спросила Лидонта.- Кто нас поведет? Мелета, я думаю, останется здесь. Мы не можем оставить храм без хозяйки.
– Во главе похода встанет царица Фермоскиры,- ответила Мелета - С нею пойдет ее муж Ликоп. Он знает первую половину пути. Вторую знает скиф Бакид. А у нашего храма есть хозяйка. Это Чокея. Она и останется управлять городом.
– Но я же...
– Не будем об этом говорить, Чокея. Вспомни, ты помогла найти мне мать.
Настырная Лидонта не знала взаимоотношений Мелеты и Чокеи, а потому и не обратила внимания на прощение. Ее интересовала кормежка в походе и длина пути. На это ей ответила Лота:
– О долготе похода не знает никто. Будем, как и наши кони, на подножном корму. Горные селения будут платить дань.
– А если откажутся?
– Придется припугнуть. Как вы думаете, кто помогал нам приходить из походов с победой?
– Пояс богини, я полагаю,- ответила Лидонта.
– Всегда только страх. И теперь он - наш главный союзник.
– Когда начало похода?
– не унималась Лидонта.
– Ближе к осени. Когда в горах созреет урожай.
Встреча закончилась заполночь. Желающие вступить на тропу богини амазонки утром на другой день в храм стали приносить конья. Всем нашлось дело. Чокея и Кинфия по-прежнему занимались храмовыми делами, Лота готовила снаряжение для похода. Аргос запасал продукты и воду на обратный путь. Через неделю он выходит на своем судне в Горгип, с ним должны поехать Ферида, Мелета и Митродор. Ликоп ушел в колонхи к метекам и рабам. Скиф Бакид уехал поразведать места, через которые должен пролечь путь Великой наездницы. По количеству копий, принесенных в храм, было видно, что Фермоскира останется совсем без амазонок и будет столицей метеков, рабов и рабынь. Наездницы думали, что это временно, а Чокея и метеки понимали - навсегда.
А в Синдике и Боспоре в эти дни готовились к войне. Я думаю, никогда эта земля не видела прежде столько лжи и обмана. Атосса встретилась с Левконом и уговорила боспорского царевича разрешить ей строительство храма в Горгипе. Она поклялась, что храмовые амазонки сделают все, чтобы привлечь в гавань степных амазонок - жить там в камышовых хижинах они долго не смогут, все переберутся к храму в Горгип и будут надежным щитом Боспорскому царству не только от степных скифов, но и от горцев юго-востока.