Пояс Ипполиты
Шрифт:
Когда город успокоился, Сотир снова собрал Совет. Гекатей пришел на Совет с рукой на повязке через шею. Он кряхтел, стонал, но не осмелился не явиться на зов царя. Приглашен и старый Спартак.
– Я мыслю так,- начал говорить Сотир,- сей набег - это сигнал к бунту по всей Синдике. Каковы твои гарнизоны, царь Гекатей?
– Все города мои укреплены стенами, но воинов там мало. Больше всех укреплена Фанагора — мой дворец и винные склады, воинов там много.
– Сколько?
– Триста воинов.
– Это, ты считаешь, много?
– сказал Левкон.
– И этих кормить нечем. Запасов
– А в Гермонассе?
– Не знаю. Там жила Тира.
– Но ты же ее изгнал. Посланы ли туда воины?
– Были посланы, но, я думаю, разбежались. А из еды там только соленая рыба.
– Левкон! Пошли туда триеру с нашими воинами. Города нам отдавать бунтовщикам никак нельзя. Сам останься там. Мы тут с отцом справимся без тебя.
– Неверно мыслишь, сын,- сказал Спарток.- Такие бунты в Синдике каждый год. И все они...
– Но раньше там не было амазонок. Я уверен, моя толстозадая женушка придаст бунтовщикам этих свирепых баб и тогда...
– Атосса мне сказывала, что амазонки никогда не берут в походы запасов еды, надеются на подножный корм. Нам надо беречь людей. Я даю совет - пусть воины не вступают в бой, пусть разбегаются.
– Дурной совет,- буркнул царь Сотир,- Клянусь Пормфием.
– Подумай, стратег. Бунтовщики проторчат в городе три-четыре дня, жрать будет нечего, и они преспокойно уйдут ловить рыбу.
– А ойропаты?
– Амазонки уйдут еще раньше. Жрать нечего, грабить некого, молодых мужиков нет.
– В словах деда есть резон,- сказал Левкон.- Я, пожалуй, через посыльных прикажу воинам уносить из городов все съестное, даже соленую рыбу.
– Рыбу пусть оставляют. Чтоб ойропат мучила жажда. Пресной воды в городах почти не осталось,- посоветовал Сотир.- Посмотрим, что из этого выйдет?
Тира целую неделю нетерпеливо ждала в Корокондаме царя Агата, коноя Агаэта и Борака. На последнего она надеялась больше всех. Он оказался не только проворным малым, но и умным скифом. Тира посылала его к рыбакам-дандарам, он взял с собой любимую Гипаретту и за месяц успел побывать во всех рыбацких артелях. Он так спелся с дандарами, что они готовы были с ним идти в огонь и в воду. Ведь он был свой среди своих. Мать - дандарка, отец - меот, служил он скифам-аксамитам, а жена его была амазонка. Через неделю Агат, его сын, Лебея, Борак и Гипаретта добрались до Корокондамы. Здесь их встретили Тиргатао, Лота и Ликоп. Ликоп, как и Борак, объехал все горные селения керкетов и торетов и тоже заручился их согласием воевать против Боспора. Тире казалось, что Синдика в их кармане.
Лебея и Гипаретта, не успев расседлать лошадей, убежали в поселок. Он был запружен их подругами-амазонками, которых привела Лота. После радостных встреч девы сразу же принялись обрабатывать подруг.
– Послушай, Лебея, твой друг, говорят, не трус, но он не решителен. Отец его коной Агат стар, он отвык от боев. Лота, конечно, храбра, но она во всем слушает Ликопа. А Ликоп - не воин, он рыбак. И пока они затянут боевые пояса, пройдет год. А между тем, наши подруги с царицей Годейрой обогащаются день ото дня, а мы скоро будем жевать кожу наших переметных сум.
– Мы слышали,- говорили Гипаретте подруги,- что Тира хочет запасать
Лебея и Гипаретта тоже хотели богатства, и когда вечером собрался военный Совет Тиры, сказали свое слово.
Войну решили начать на рассвете третьего дня сразу по всей Синдике - от Торика до Зенонова Херсонеса, куда войдут Тирамбо, Ахилий и Киммерий. Гарнизоны синдского царя должен уничтожить Борак с рыбаками и преданными ему амазонками, Патрей и Кепы поручили Лоте, а сама Тира взяла на себя Гермонассу и Фанагорию. Кону Агату и его сыну поручалось очистить от гарнизонов царя Гекатея и боспорцев всю степь до реки Кубахи. Ликоп должен поднять горные племена керкетов и торетов. В каждом направлении участвовали большие отряды амазонок.
Через три дня на рассвете поднялась вся рабская Синдика. В тот же день были заняты Фанагория и Гермонасса. Многочисленные горцы из керкетских селений, словно наводнение, затопили Горгипию. Кон Агат с сыном вывели скифских воинов на границы синдских земель.
Аргос, посадив на свое судно Перисада, срочно выехал в Корокондаму, к царице Тиргатао. Тира встретила их обвешанная оружием. На ее бедрах сверкал пояс Ипполиты.
– Вся Синдика покорена!
– воскликнула она, встречая архистратега.
– Так скоро?!
– Фанагорский дворец наш!
– Хорошо! Давай сходим в Фанагоры, все посмотрим на месте.
От Корокондамы до Фанагории два часа пути. Здесь царицу и Аргоса встретила Лота. Корабль Аргоса заметили с башни дворца, когда он проходил мимо Гермонассы, и Лота успела собрать и выстроить в гавани всех своих амазонок.
Они выстроились в два конных ряда по обе стороны дороги с копьями наперевес от самой гавани до дворца Гекатея. Это было внушительно и красиво, благо, у Лоты под рукой находилось более пяти тысяч копий. Воинственная Тиргатао успела с ног до головы увешаться оружием, сверкала поясом богини. Она легко сбежала по сходням и двинулась по проходу. За нею шли Лота и Аргос. Чуть дальше Перисад вел охрану и гребцов фелюги.
Когда амазонки увидели пояс Ипполиты, они, словно по команде, опустили копья острием к земле. Кони, как один, склонили головы к ногам — они все были из старой Фермоскиры и, конечно же, вымуштрованы для парадов.
Тира, положив руку на бедро, шла по проходу, задыхаясь от восторга и счастья. Ей и в голову не приходило, что амазонки склонили копья не перед ней, а перед поясом победы. Аргос склонился к Лоте и шепнул:
– Это ты напрасно. Теперь она возомнит себя покорительницей всего света.
– Не беда,- ответила Лота.- Зато мои девы увидели пояс и бесстрашно ринутся в любое пекло.
После встречи Лота и Тира пошли во дворец, а Перисад и Аргос решили пройтись по городу. Амазонки разъехались по своим сотням - те стояли за городом. А в городе было тихо, жители, видимо, попрятались по домам.
– Когда Лота заняла город?
– спросил Перисад.
– Вчера вечером.
– Но почему нет следов боя? Улицы тихи и пустынны. Где трупы врагов? Где пожары, непременные в таких случаях?