Появляется всадник
Шрифт:
Поход должен был начаться в самое ближайшее время.
Будь проклят этот холод! Вчера она готова была выступить немедленно. Но сегодня, в холоде… Странно, неужели кто—то может быть готов к походу? И еще люди. И еще лошади. Со стен неслись крики: вопросы, приказы, сообщения. Вся базарная площадь была заполнена солдатами и лошадьми. Гарт когда—то совершил нападение именно здесь; принц Краген воспользовался базарной толчеей, чтобы скрывать свои встречи с Найлом. Сейчас, во всяком случае в данный момент, это место не могло служить своему прямому назначению. Да нет, разумеется,
Грумы подвели лошадей Теризе и Джерадину. Териза с подозрением посмотрела на выделенную ей старую бесцветную клячу, животное, вгоняющее в тоску любого, кто хоть мало—мальски разбирался в верховой езде. Джерадину, напротив, достался жизнерадостный мерин со странными белыми точками на обеих щеках. Видя выражение лица Теризы, он насмешливо спросил:
— Хочешь меняться?
— Эта кляча и так едва жива, — хмыкнула она. — После того что мы пережили, я, пожалуй, могу ездить верхом даже на огненном коте.
Шрам Рибальда исказился ухмылкой.
Териза не хотела меняться. Она инстинктивно почувствовала, что опасно переоценивать свои способности.
С рассветом шум на площади усилился, в окнах на внутренних стенах Орисона начал загораться свет — дети вытаскивали родителей из постелей, желая взглянуть, что происходит; лорды и леди поднимались, чтобы узнать последние новости; жены, дети и любимые хотели попрощаться с солдатами.
Постепенно мешанина людей и лошадей начала упорядочиваться. Все больше воинов садились на лошадей. Мастера вскочили в седла — за исключением тех, кто собирался ехать в телегах, чтобы присматривать за зеркалами. Пар, вырывающийся из лошадиных ноздрей, стал серым, словно туман, освещаемый скорее рассветом, чем факелами. Джерадин взял Теризу за руку и показал на их лошадей; но она не двигалась, пока не увидела, как из дверей появился Тор и направился к своей лошади. Она вскочила на коня.
Медленно, сопровождаемый личной охраной — людьми, которые прибыли с ним из его провинции, Смотрителем, Норге и Артагелем, — Тор подъехал к воротам, чтобы, когда их поднимут, первым встретиться с армией Аленда и первым отправиться в поход. Черный плащ с капюшоном — траурные одежды, в которых он привез в Орисон сына, — каким—то образом принижали его. А может быть, при взгляде с высоты лошади изменялось восприятие массивности его фигуры. Он выглядел недостаточно внушительно, чтобы занять место короля, и совершенно не годился на роль грозы врагов короля Джойса. Но когда он возвысил голос, сердце ее дрогнуло, словно она припомнила песню рога.
— Мы бросаемся в опасное предприятие. — Каким—то образом старому лорду удалось сделать так, что его слова раскатились по площади и эхом прокатились по всему Орисону. — Нас всего шесть тысяч против Кадуола и коварного Воплотимого, ждущего нас на выбранном ими поле битвы. Кроме того, у нас в тылу армия Аленда—возможно, мне не удастся в последнюю минуту убедить алендского монарха. Может быть предпринята попытка захватить Орисон в наше отсутствие. Король Джойс не с нами, а мощь, противостоящая нам, головокружительно
Мы бросаемся в опасное предприятие.
Но это лучшее, что мы способны сделать.
С нами отправляется Гильдия. В нашем распоряжении силы, о которых не подозревают наши враги. Артагель сохранит для нас Орисон — а верховный король Фесттен окажется слабее, чем рассчитывает, поскольку будет отрезан от снабжения. Король Джойс долгие годы боролся в ожидании этого часа. И мы не проиграем. Это опасное и долгожданное предприятие. Я горжусь тем, что принимаю в нем участие.
Тор взмахнул рукой. И тут же замковый трубач сыграл сигнал, который эхом отразился от стен и вознесся ввысь.
Пока ворота открывались, Тор повернул свою лошадь к проему и неизвестному будущему — так, словно никогда не боялся за свою жизнь.
Когда ворота открылись, трубач сыграл новый сигнал. И, оставив позади Гильдию и шесть тысяч солдат, Тор выехал из Орисона.
45. Партия монарха Аленда
Армия Аленда ждала в рассветной полутьме.
Принц Краген собрал все свои войска — патрули и разведчиков, осадные машины, тараны — в большой круг. Расположившись далеко от ворот Орисона, они стояли за развилкой дорог, ведущих в Тор, Пердон и Армигит. Но его пехота застыла в ожидании, с оружием в руках. Кавалерия сидела в седлах. За стражниками, за Тором и Норге Териза видела перед линией деревьев силы Аленда, черную стену, выросшую вокруг замка.
Один из стоящих у дороги всадников держал красно—зеленый штандарт монарха Аленда. С юга, откуда—то из Тора, дул холодный ветер, отчего штандарт развевался и трепетал, словно бросая вызов. У знаменосца в руках не было флага перемирия.
И как обычно, люди принца Крагена избегали развилки, где дороги сходились. Это создавало в войсках Аленда брешь, словно принц Краген давал орисонцам возможность проехать именно там.
Тор что—то сказал Норге; Норге выкрикнул команду, которую Териза не расслышала. И передовой солдат Тора поднял над головой яркое пурпурное знамя короля Джойса.
Может быть, принц подумает, что король вернулся. Может быть, он передумает.
Териза замерзшими руками сжимала поводья, готовясь тронуть коня с места. Джерадин смотрел куда—то вдаль, словно ждал рассвета. Рибальд потирал свой шрам, словно тот чесался на холоде: старая рана, ноющая к перемене погоды.
Выдыхая пар, потряхивая головами, стуча копытами, растаптывая замерзшую грязь, лошади последовали за Тором и Смотрителем Норге.
Артагель повернулся спиной к алендцам. Придержав коня, он подождал, пока проедет авангард, и оказался прямо перед Теризой и Джерадином — точно между ними, заставляя их остановиться. Как она и опасалась, он был в старой окровавленной кольчуге Леббика, поверх рубашки и краг, на нем была перевязь Леббика, а пурпурная лента Смотрителя поддерживала волосы. Меч, висевший на поясе, выглядел настолько темным и мрачным, что наверняка принадлежал мертвому Смотрителю.