Появляется всадник
Шрифт:
Молодой Мастер ничего не делал. Он лежал без движения на заснеженной земле; его зеркало лежало сверху, не используемое. Каким—то образом, каким—то особым усилием воли он держал зеркало открытым, пока Мастер Барсонаж не подал сигнал; затем глаза у него закатились, и он потерял сознание.
Зеркала были жизненно необходимы; Гильдия больше ничего не могла дать для защиты Морданта. Забыв о молодом Мастере, магистр заставлял себя безостановочно воплощать, снова и снова, хотя каждый нерв в его теле выл от страха при виде мечей и ударов, при звуке доносящихся до него криков.
К несчастью, со своего места
Тор сражался еще долго после того, как потерял всю свою силу, устойчивость на ногах и даже желание драться. Удар за сына. Удар за провинцию. А сейчас удар за короля. И все сначала. Удар за всех, кого он любил, за всех, кто когда—то умер.
Вдруг в его ногу воткнулся нож. Это был большой нож; поистине очень большой. Тор не знал, больно ему или нет, но клинок воткнулся в его ногу так, что старик не смог удержаться и свалился с лошади.
Он боялся этого падения. До земли было далеко, и его набухший бок не выдержит такого сотрясения. К счастью, Тору довелось приземлиться на того, кто воткнул нож в его ногу, и еще одним кадуольцем стало меньше. Теперь нужно перекатиться на спину. Тор знал, что у него не хватит сил встать; но с земли он мог подрубать ноги врагов.
Он перекатился.
К несчастью, потеряв при этом меч. Теперь ему нечем было сражаться. Но над ним встал Рибальд.
Удерживая меч обеими руками, стражник бился за них обоих: удары во все стороны, брызги, потоки крови, обломки доспехов, железные клинки. Шрам Рибальда горел, его лицо словно бы светилось, а зубы жадно кусали воздух.
Кто—то крикнул:
— Милорд Тор! Берегитесь!
Голос был знакомый, но старый лорд не сумел определить, кому он принадлежит. И неудивительно — он принадлежал кому—то, кого Тор знал недолго. Затем прямо через центр груди Рибальда прошел меч, проткнув его словно копье.
О, дьявольщина. Звезды выполнили последнее желание Тора. А король Джойс сказал: «Ты не предал меня». Этого было достаточно.
Через мгновение кто—то обрушил камень ему на голову, и все закончились.
Когда Мастер Барсонаж крикнул:
— Милорд Тор! Берегитесь! — Юный Воплотитель вскочил на ноги, словно восстал из мертвых.
Как и Рибальд, юный Мастер был родом из провинции Тор и, кстати, приходился Тору дальним родственником со стороны жены. Знакомое имя — и тревога магистра—заставили его сбросить оцепенение и закричать:
— Тор? Тор? О, милорд!
Он не понимал, что происходит; в его глазах не было ничего, кроме усталости и страха. Его только заставили очнуться, но не вернули ему разум.
Панически выкрикнув:
— Спасайте Тора! — он схватился за зеркало.
Мастер Барсонаж не успел. Он смотрел на Тора, смотрел на подкрепление; он просто не успел ничего сделать.
Юный Воплотитель едва вышел из отроческого возраста, а переживаний на его долю выпало слишком много. Поставив свое зеркало, точно направив его на противоположное, он принялся воплощать пропасть прямо на огромной стене камней, оставленной камнепадом, — стене, запечатавшей долину. Но, естественно, Мастер с другим
При подобных обстоятельствах, наверное, было неплохо, что юный Мастер прожил недолго. Нельзя было предугадать, сколько вреда принесла бы его пропасть, если бы воплощение продолжилось. И нельзя сказать, как бы он пережил последствия своих действий.
Но гадать не пришлось — его избавил от страданий особенно упорный кадуолец, попытавшийся затем разрубить удивленное лицо Мастера Гарпула. Однако стрела алендца, воткнувшаяся ему между лопаток, спасла Мастера.
Словно по чистой случайности, рукоять меча ударила в горло юного Мастера, и тот в свою очередь полетел на зеркало и разбил его вдребезги.
Занятый чудовищным происшествием Мастер Барсонаж краем глаза заметил, что Мастеру Гарпулу чудом удалось сохранить свое зеркало. Зеркало магистра тоже не пострадало. Это не принесло облегчения; на фоне всеобщего разрушения это было почти оскорбительно. Все прочие зеркала, подготовленные для битвы Гильдией, погибли.
Когда пропасть перестала существовать во второй раз, он ожидал нового кошмарного фейерверка, но этого не случилось. Предыдущая судорога земли была результатом обратного воплощения: Мастера синхронно воплотили пропасть обратно в ее естественную среду. На этот же раз воплощение просто приостановилось. Огромные кучи камней оказались проглочены пропастью; а через половину долины рядом с нагромождением камней проходила новая щель. Затем земля замерла.
Войско верховного короля вновь получило возможность пересечь долину — дорогой малоудобной и кривой, опасной, словно дыра между гнилыми зубами, но все же дорогой.
Увидев, что всадники во весь опор мчатся вперед, через один из больших проходов, Мастер Барсонаж закрыл лицо руками.
49. Последняя надежда короля
Стоя с Теризой, Джерадином и отцом возле королевского штандарта, леди Элега не знала, куда смотреть и что чувствовать.
Она могла наблюдать за сражением внизу, у оконечности долины справа, где погиб Тор и где Смотритель Норге с его людьми пытались спасти Мастеров и уцелевшие зеркала. А может быть, ей следовало смотреть на трещину, где должны быть остальные Мастера, на щель воплощенной Гильдией пропасти, заполненную лавиной.
Всадники проскакивали сквозь щель, подгоняя лошадей. Среди них был и принц Краген. С такого расстояния казалось, что он находится сразу в нескольких местах: подстегивает своих людей, завершает разгром кадуольцев, осматривает камни в поисках выживших. Каждое его действие казалось ей быстрым как фехтовальный выпад, решительным как удар меча; уверенность, с которой он командовал своими людьми, делала Смотрителя Норге в ее глазах нерасторопным болваном.
Он был замечательным — о, он замечательно действовал! Король Джойс наверняка видел это. Ее отец в своей новой ипостаси наверняка видит и ценит те качества, которые сделали алендского Претендента незаменимым для нее. Принц Краген заслуживает… Заслуживает веры в его правоту.