Поймать Джордан

Кеннелли Миранда

– Я провел с ним в родильном отделении четырнадцать часов!
– восклицает Генри, качая ребенка.
– Его имя - Джерри Райс.

Я улыбаюсь.

– Хорошо.

Потом учительница дает нам всю эту ерунду, типа одеялец, колясок, игрушек и прочих вещей, которые нужны детям. Сначала мисс Боннер говорит, что мы должны таскать с собой эту дрянь всю неделю! Но потом она объясняет основное задание. Очевидно, в этих детей встроены компьютерные чипы, которые заставляют их плакать время от времени, и тогда мы должны будем кормить их или менять подгузники.

Кормление включает засовывание в их игрушечный рот металлический стержень, который заглушает крики. Если мы вытащим металлический стержень перед тем, как игрушечный ребенок поест, он снова начнет плакать. Наши дети должны остаться счастливыми и живыми до пятницы... Целых пять дней! Поэтому даже если ребенок заплачет посреди ночи, мы должны встать и накормить ребенка или поменять подгузник. И жульничество - не вариант, потому что чип памяти внутри ребенка делает записи, которые учительница проверит в конце недели.

Это задание такое глупое. Как будто у меня когда-нибудь будут дети. Как будто меня когда-нибудь трахнут. Готова поспорить, я могла бы уломать своего мануального терапевта написать записку, в которой будет сказано, что электронные импульсы, исходящие от ребенка, являются причиной, вызывающей рак, который сожрет мои кости, и это сделает меня бесполезной на футбольном поле. Подождите...

– Но, мисс Боннер, - говорю я, - что мы с Генри должны делать во время футбольной тренировки?

Генри кладет руку мне на плечо.

– Все хорошо, дорогая. Вот для чего нужны бабушки с дедушками и младшие игроки.

Мисс Боннер взмахивает руками. К счастью для нее, звенит звонок. У Генри уходит невероятное количество времени, чтобы усадить Джерри Райса в нашу коляску. Потом мы выходим из класса, идя в раздевалку с подгузниками в рукам. По пути мы встречаем Картера и Джей Джея, которые умирают со смеху.

– Заткнитесь!
– говорит Генри.
– Вы разбудите Джерри Райса.

– Джерри Райса?
– говорит Картер, закрывая рот рукой. Не думаю, что видела, чтобы Картер смеялся так сильно.

– Картер, хочешь быть крестным?
– спрашивает Генри.
– Знаешь, в случае, если что-нибудь случиться со мной и Вудс на этой неделе?

– Очаровательно, - говорит Картер.
– Сочту за честь. Джей Джей будет крестной?

– Очевидно же, - говорю я.

– Могу я подержать Джерри Райса?
– спрашивает Джей Джей.
– Он такой милый.

– Ни за что, чувак, - отвечаю я.
– Я не хочу разбудить эту штуку перед тренировкой. Мы опоздаем, если нам придется его кормить.

– Что он ест?
– спрашивает Картер.

– Я должен кормить его грудью, потому что я мама, - говорит Генри, продолжая толкать коляску к раздевалке.

– Вообще-то, - говорю я, - он питается металлическим стержнем, сделанным из свинца. Так что мы учимся, как травить детей.

– Радикал, - говорит Джей Джей, когда мы подходим к спортивному залу, где Тай стоит с Кристен, говоря и опираясь о стену. Когда Тай видит меня, он отталкивается от стены и подходит к нам, оставляя Кристен одну. О чем они разговаривали? Господи, почему я не поцеловала его вчера? Тогда мне не пришлось

бы переживать, почему он говорит со шлюхой по имени Кристен Маркум.

– Привет, ребят, - говорит Тай, заглядывая в коляску.
– Что, черт возьми, это за штука? Отродье Сатаны?

– Последи за языком!
– говорит Генри. Он становится серьезным, обнимает меня за плечи и притягивает ближе.
– Ты говоришь о нашем ребенке.

Тай улыбается, а потом смотрит на Джерри Райса.

– Его глаза пугают меня. И я знал, что между вами что-то происходит.

– Ты прав, - говорит Генри.
– Вудс - мой муж, а я - ее жена.

Картер и Джей Джей снова начинают смеяться, а потом проходят в раздевалку через спортивный зал, оставляя меня, Тая, Генри и Джерри Райса. Ну и, конечно же, ужасную Кристер Маркум, которую едва ли можно назвать человеком.

– Вудс? Есть секунда?
– спрашивает Тай.

– Конечно.

– Наедине?
– Тай смотрит на Генри и Джерри Райса, и я киваю Генри.

– Хорошо, - говорит Генри, закатывая глаза.
– Разводись со мной, если должна, Вудс. Не могу поверить, что я был замужем лишь полчаса, а уже мать-одиночка, - Тай придерживает дверь в спортивный зал, чтобы Генри мог провезти коляску. Я хихикаю, смотря, как он несет все эти подгузники, идя через спортивный зал. Кристен все еще здесь, стоит и смотрит на меня, скрестив руки. Очевидно, что она умирает от ревности.

– Кристен... Я потом с тобой поговорю, - говорит Тай, отбрасывая волосы со лба.
– Нам с Вудс нужно поговорить о футболе.

– Хорошо, - говорит она, внезапно улыбаясь и вставая на носочки.
– Пока, Тай!
– она обнимает его и уходит.

Пытаясь не блевануть, я спрашиваю:

– Что случилось?

– Прости насчет вчерашнего... За то, как я захлопнул дверь твоего грузовика, и все остальное. И я даже не поблагодарил тебя за то, что взяла на игру. Это был один из лучших дней в моей жизни.

Засовывая руки в задние карманы джинс, я киваю.

– Без проблем. Готов идти на тренировку?

– Почти, - говорит он, кладя руку на мое плечо, останавливая меня. Он снова попытается поцеловать меня?

– Ну, ты и Генри, ну... Знаешь.

– Что?

– Ну, знаешь, вы вместе?

– Конечно, нет. Мы лучшие друзья уже десять лет.

– О... Понял. Просто порой вы кажитесь нечто большим.

– Было бы плохо, если бы мы с Генри были нечто большим?

Он снова отбрасывает свои волосы, потом трет шею. Жестом показывая мне идти за ним в спортивный зал, он идет налево, к мужской раздевалке, и я иду направо, к женской. Он говорит:

– Да, это было бы очень плохо.

•••

После того, как я надеваю все свои колодки, тренировочную форму и кроссовки, я хватаю свой шлем и иду на поле в поисках Генри и нашего игрушечного ребенка, Джерри Райса.