Поймать ветер
Шрифт:
— Не трогай меня! — попыталась вывернуться, да я не пустил.
— Ну-ну, тише, сладенькая, — прижал к себе и зашептал на ухо. — Торты не люблю, предпочитаю ароматную лесную ягодку. А если и пытался заморочить тебя, то только в самом начале, и то, по-моему, не получилось. Корень же сказал, что ты со мной по доброй воле. Помнишь?
Она кивнула, и я вдруг почувствовал, что девочка дрожит.
— Ты не представляешь, Перчик, как ужасно я себя чувствовала, когда он меня околдовал, — прошептала, глядя прямо перед собой. — Я все понимала, видела, как ты подошел, но ничего не могла сказать или сделать без его позволения. А он, пока тебя не было, рассказывал,
При этих словах Малинка залилась таким румянцем, что я чуть было не рванул за айром, узнавать, какие такие непотребства он предлагал сладенькой. Я не первый год женщин ублажаю и считаю себя опытным. При этом как-то не замечал, чтобы хоть какие-то мои затеи вгоняли сладенькую в краску. Не, вот доставлю девочку по назначению, и тут же опробую свою способность находить известных мне людей, вернее, существ. Тогда и выпытаю у Корешка все айровы постельные премудрости. Ну, или хотя бы часть.
— …просто побоялась стать его рабой.
Оказывается, все это время Малинка продолжала изливать свои переживания от встречи с настоящим нечистым духом.
— Погоди-ка, — вдруг дошло до меня. — Ты отказалась от ночи с Корнем, потому что струсила? Испугалась, что влюбишься?
— Влюблюсь?! — вспылила сладенькая, но, мне показалось, как-то не слишком убедительно. Ну, точно, клюнула на этого здоровенного красавца. Говорят, у таких вся мужская стать в росте, хотя что я знаю о сложении айров? Может, у них размер члена соответствует высоте в холке и величине мускулов (повезло мне, что я наполовину человек!), а ежели так… — Какая там любовь, я себя хорошо знаю, — раздраженно продолжала Малинка. — Он просто поработил бы меня своей искусностью и статью. Телесные удовольствия слишком много для меня значат.
— Понятно, — ни с того ни с сего вырвалось у меня (проклятое пиво!). — Со мной бояться нечего. И искусность так себе, а уж о статях и вспоминать стыдно.
— Что я слышу, Перчик? — Малинка уставилась на меня с удивлением. — Ревность?
— Нет! Обычное мужское соперничество.
Ревность! Раскатала губенку… А что я знаю о ревности? Вдруг это она и есть? Эх, три болота и одна лужа… Вообще-то я отлично понимаю, почему сладенькая отказала Корню. Сам бы нипочем не стал с ней связываться, если б тогда, в Ракушнике, не попал в переплет да не увидел во сне Ягодку. Потому как запал на треклятый веснущатый носик с первого взгляда!
В тот вечер мы с Малинкой больше не разговаривали. Молча доели ужин, я допил пиво, свое и из кружки сладенькой. Она к нему не притронулась после того, как саданула по столу. Потом поднялись наверх и легли спать. Девочка, кажется, побаивалась, что я полезу мириться, и напрасно. На сегодня Корень отбил у меня всякую охоту к постельным утехам с Малинкой. Я не сомневался, что завтра утром мы снова возьмемся за старое, ведь телесные удовольствия слишком много значат не только для сладенькой, но сейчас не хотелось ни думать о ней, ни чувствовать ее. Вспоминались истории про лис, попавших в капкан и отгрызших себе лапу, чтобы освободиться.
Заснуть долго не получалось и, чтобы не размышлять лишний раз о свободолюбивых лисовинах, я стал обмозговывать слова айра. Мол, никогда не смогу найти родину и отца с матерью, ежели ничего о них не помню. Попытался порыться в голове, заглянул в самые пыльные уголки. Сколько же мне было, когда я прятался среди ящиков на том корабле? Лет семь? Меньше? Или наоборот? В любом случае, я не был сопливым карапузом. Почему же не могу выудить даже самого ничтожного момента более ранних воспоминаний? Вон, та же Машуля сколько мне рассказывала про их с Флоксой детство, причем про те времена, когда обе еще чуть ли не под стол пешком ходили. И, кстати, если уж быть совсем честным, я и имени-то своего не помню, а это уж и вовсе ни в какие ворота… Пока мелкий был, взрослые звали, как
Так и перетряхивал я мозги, пока не заснул. Может, из-за этого и увидел во сне какой-то зловещий серый замок на краю леса, у реки. Неужели приходилось там бывать? Небо над башнями мало отличалось цветом от стен, значит, стояла крепость где-то на севере. А мне и так с каждым днем меньше и меньше хотелось топать в том направлении…
***
Уснули мы с Малинкой по разные стороны кровати, проснулись едва ли не в обнимку. Сладенькая, как ни в чем не бывало, полезла с ласками и поцелуями, я, понятное дело, не возражал. Очень быстро все размолвки остались позади, и завтракали мы в отличном настроении, тем паче, в зале не наблюдалось ни Корня, ни белокурой красотки.
Малинка не вспоминала айра и не пыталась искать у меня какие-то нечеловеческие способности или лишний раз подвергать испытанию уже известные. Чем ближе мы подходили к Светане, тем тише становилась сладенькая. Я решил, что она боится объяснения с родичем.
Может, ей неловко просто так выставить меня за ворота с мешком золота (Смотри, не сглазь, Перец! Как бы не вылететь за эти самые ворота посредством услужливого пинка, да еще с пустым кошелем), но не рассказывать же белокостным, что любовник родом с большой дороги (к тому же не совсем человек, три болота…). Не знаю, может, отец и брат ей и впрямь все позволяли, и то б наверняка не одобрили, что девочка спит с бродягой серой кости.
Погода, как назло, соответствовала настроению. Мы приближались к границе Светаны, и здесь уже почти не пахло летом и теплом. В кронах деревьев проблескивало все больше желтых листьев, и стоило солнцу зайти, промозглая сырость пробирала до костей, хоть я и купил себе и Малинке кой-какую теплую одежду. Хорошо, дожди еще не зарядили. Их время придет недели через три, значит, пока есть возможность добраться до Турьего Рога, не намокая ежедневно до нитки.
Не люблю это время года. Верно, поэтому и бываю в северных землях нечасто. Когда последний раз до Скалграда, что в южном светанском приграничье, доходил? Года четыре назад? И то в начале лета дело было, когда здешние ночи коротки и напоминают жидкое пиво: как следует разбавлены серым туманным светом. Вот сейчас ночи стоят правильные: длинные, черные и холодные, как уж-переросток. И чуть ли не каждую ночь виделся во сне тот самый серый замок… Я даже осторожно расспросил Малинку про жилища ее родителя и родича: где стоят, из какого камня сложены. Думал, вдруг у айров есть способность проникать в мысли людей (или женщин, с которыми спят). Сладенькая быстро развеяла мои надежды: ни та, ни другая крепости не походили по описанию на серую громаду, давившую на меня не первую ночь.
Наконец мы достигли Торного перекрестка. Здесь тракт круто забирал к востоку, огибая слабонаселенные и лесистые, а потому труднопроходимые, Мглистые земли, средних размеров владение, не принадлежавшее ни Морене, ни Светане. Я там никогда не бывал: что жулику делать в местности, где селения встречаются редко, как куски мяса в похлебке скупердяя? Видно, и соседние страны по той же причине не покушались на край Туманных лордов — невыгодно.
Остановившись на развилке, я задумался. По тракту путешествовать проще, но он заведет нас слишком далеко на восток. А Турий Рог стоит почти у самой западной границы Светаны, оттуда и до Багряного Края рукой подать. Дорога, идущая через Мглистые земли удобней, ибо никакой петли не делает. Раньше от прохожих людей не раз приходилось слышать, что во владениях Туманного лорда царит порядок, разбойники не водятся, можно и в лесу ночевать, коли есть чем брюхо набить. Получается, лучше нам напрямую добираться.