Поющие пруды
Шрифт:
Почему Егор так настаивал на отмене кросса? Почему говорил, что нельзя бегать в лесу и около пруда, через который проложен беговой маршрут? Еще пару недель назад я бы только мысленно покрутила пальцем у виска и посчитала этого парня чокнутым.
Но сейчас все было иначе. На фоне моих собственных галлюцинаций предостережения относительно небезопасности забега не казались чем-то ненормальным.
Вечером я сидела на диване, подобрав под себя ноги, и смотрела идущий по телевизору фильм. События на экране ускользали от моего внимания – меня все еще занимали мысли
– Думаешь о завтрашнем дне? – Майкл был, как всегда, проницателен.
– Помнишь, ты говорил, чтобы я не подходила к прудам? – без предисловий спросила я. – Это из-за галлюциногенных газов, да? В девяностых здесь обнаружили их залежи.
– Хорошая все-таки штука – интернет, – усмехнулся Майкл и, тут же став серьезным, кивнул: – Да, обнаружили. Но сейчас от них ничего не осталось. Перед тем, как получить разрешение на строительство, твой отец был вынужден все досконально проверить. Хотя, насколько я знаю, проверкой руководил не он, а Карамзин.
– Павел Карамзин? – уточнила я. – Отец Кира?
– Он самый, – подтвердил Майкл. – Так что вредных испарений здесь не осталось, иначе застройку бы просто не одобрили. Да и люди в старом поселке все-таки уже сколько лет живут – и ничего.
– Тогда почему ты просил меня не ходить к прудам? – не сдавалась я.
– Почему тебя так это волнует? – в тон мне, вопросом на вопрос ответил Майкл. – Ты видела что-то… необычное? Поэтому интересовалась историей старого поселка и залежами газа?
С одной стороны, мне очень хотелось поделиться с кем-то своими переживаниями, а Майкл всегда был тем, кто может выслушать и дать дельный совет. Но с другой, рассказать об этом – значит, признать, что со мной действительно творилось что-то неладное. И в физическом плане, и в моральном.
Врать я не любила и делала это редко. И уж тем более никогда не врала Майклу.
– Нет, ничего такого, – на этот раз ложь далась на удивление легко. – Мне просто любопытно узнать историю этого края, вот и все.
Не знаю, поверил мне Майкл, или нет. Скорее всего нет, ведь он и правда отличался завидной проницательностью. Показалось, что он хотел что-то мне сказать, но в следующее мгновение передумал и промолчал.
Джек снова тяжело вздохнул, и я машинально почесала его за ухом. Отправила в рот жменю попкорна и, выключив неинтересный фильм, поднялась к себе в комнату.
Завтра предстоял насыщенный день, и я планировала как следует выспаться.
– Эй, давай, веселей! Ты вперед беги скорей! Впе-ред, впе-ред! – скандировали выряженные в короткие красные юбки и джемпера болельщицы под предводительством Алисы.
Конечно, кросс – это не баскетбол, к которому школьная команда болельщиц готовилась с особой тщательностью и энтузиазмом. Но даже сейчас они старались и безупречно исполняли отточенные движения.
В группу поддержки входили шесть девушек, причем четверо из них относились к «деревенским». Из наших были только Оля и сама Алиса, являющаяся их безоговорочным лидером. Учитывая ее отношение к жителям старого поселка, такое положение вещей сперва показалось мне удивительным. Но когда я как-то с ней об этом заговорила, Алиса ответила, что ей доставляет удовольствие возвышать обделенных. Да, именно так и сказала – «возвышать обделенных». Ей нравилось чувствовать свое превосходство и наблюдать за тем, как девчонки чуть ли не дерутся за право стать частью ее клуба.
У моста, откуда должен был начаться забег, собралась целая толпа. Перед начерченной на асфальте чертой выстроились все участники кросса, а по бокам – зрители в лице друзей, родителей, учителей и просто учащихся школы. Выискав среди них взглядом Майкла, который пришел меня поддержать вместе с Джеком, я едва заметно ему улыбнулась. В ответ он тоже послал мне улыбку и ободряюще подмигнул.
Всего в забеге принимало участие пятнадцать человек. Главной его особенностью являлось отсутствие разделения на парней и девушек. Участвовать могли абсолютно все желающие, начиная с восьмого класса. Правда, некоторых, как и меня, обязали участвовать в принудительном порядке.
– Не надейся, что сможешь меня обогнать, – ухмыльнувшись, негромко обратился ко мне Данила.
– А ты не надейся, что сможешь обогнать меня, – хмыкнул Никита, стоящий по другую от меня сторону.
Физрук, проверяющий списки, вдруг нахмурился и недовольно вопросил:
– Так я не понял, а Громова где черти носят?!
– Вчера он пришел ко мне и вычеркнул свое имя из списка участников, – произнесла директриса.
– Вот засранец! – не сдерживаясь, возмутился физрук. – Да я ему кол за четверть влеплю… нет, за полугодие!
– Дмитрий Иванович, – прервала его тираду директриса. – Если все остальные в сборе, давайте начнем.
Махнув рукой на неподобающее поведение ученика, физрук дал знак приготовиться. Все участники тут же слегка наклонились вперед и замерли, готовые в любую секунду сорваться с места.
– Впе-ред! Впе-ред! – продолжали слаженно выкрикивать болельщицы, резво размахивающие ярко-красными помпонами.
Прозвучал свисток, и участники забега, следуя звучащему лозунгу, одновременно ринулись вперед. Я не отвлекалась ни на что, не смотрела на тех, кто бежал рядом, не обращала внимания на мелкие капли начавшегося дождя. Уже спустя несколько секунд мне удалось вырваться вперед, и я лишь машинально боковым зрением отмечала движение по обеим сторонам от себя.
По серому асфальту стелился редкий утренний туман, напоминающий перьевые облака. Мерно покачивались ветви деревьев, тихо шелестели опавшие листья, и наш громкий топот прорезал тишину, нарушая умиротворение природы. С множества губ срывалось тяжелое дыхание, учащалось биение сердца, в висках синхронно стучал пульс.
Миновав мост, мы бежали по главной дороге «Новых прудов», где через каждые четыреста метров стоял пост наблюдателей. Нас встречали громкими криками и подбадривающими аплодисментами, подстегивающими бежать еще быстрее.