Позаботься о дочери
Шрифт:
Дыхание застревает в горле. Вместо слов вырывается лишь хрип.
— Я чувствую, охренеть, я чувствую, как ты кончаешь, — грубый рев. — О, черт! Я так сам… в боксеры… Рита… — задыхается Митя.
Прижимает к себе крепче, потому что оргазм лишает меня сил и возможности стоять на ногах.
Я не противлюсь тому, что он меня так обнимает, и не отстраняюсь. Мне нужно успокоить дыхание, вновь почувствовать свое тело, которое сейчас парит в невесомости.
Его пальцы все еще скользят во мне, теперь нежно и медленно.
А
Это самое чувственное и эротичное, что со мной случалось.
Он шумно вздыхает и прижимает свою мокрую щеку к моему плечу. Такой интимный жест. Почему-то мне кажется это очень личным. Даже несмотря на то, что мы делали только что.
Вытаскивает из меня пальцы и перестает двигать бедрами.
Тогда-то реальность и начинает просачиваться в мой затуманенный похотью разум. Ощущаю на коже прохладу от легкого ветерка. Замечаю, что дождь перешел в легкую морось. Тишину нарушает лишь наше сбивчивое дыхание. И мое сердцебиение, отдающиеся гулом в ушах.
Я начинаю осознавать, что мы только что сделали. И как это все усложнит. Фактически мы вроде как и не занимались сексом, но это очень похоже на то. Это почти то же самое!
И мы сделали это на улице!
О боже! Нас мог кто-то увидеть! Нас все еще могут застукать так! Наполовину обнаженными и сплетенными.
Я впустила его! И он подарил мне лучший оргазм в моей жизни!
Белый шум дождя почти стих. Поэтому мне очень хорошо слышно, как со стороны ворот раздается глубокое рычание мотора.
Кто-то возвращается на ферму! Стоя с этой стороны домика, мы легко попадем в их поле зрения, освещаемые фарами.
Митя тоже слышит. Он замирает. Его тело превращается в неподвижную сталь. Он убирает руку с моей талии, вторую с шеи, и я молниеносно отшатываюсь от него.
Поворачиваюсь к нему, когда он облизывает пальцы. Его глаза полуприкрыты. На лице чистое наслаждение.
— Ты охренительная, — вынимает пальцы изо рта. Какого черта он делает? Как будто его не ждет сейчас казнь! Или это он так растягивает удовольствие на последние секунды своей жизни?
Если в машине мой брат, я просто не успею вмешаться! Не успею объяснить, что Митя не принуждал меня! А со стороны с его рукой на моей шее это могло быть очень похоже на это!
И я не смогу переубедить брата, что могу делать со своим телом все, что хочу! Эти их дурацкие пацанские правила! Кодекс, который он сами придумали и чтут! Сестра друга под запретом и все такое! Что за привычки властных альфа?
Мое сердце теперь опять пускается в бешеный пляс. Но не только оттого, что нас поймали. Скорее потому, что внезапно на место дождю пришла реальность.
Его банда с их сложными и непонятными мне правилами, мой брат, отношение Мити к сексу, моя жизнь там, далеко отсюда, мои планы на будущее, мои страхи, и самое главное — маленькая девочка в центре этого запутанного клубка. Она важнее всего.
— Никогда больше так не делай! — прошипев, делаю еще один шаг от Мити. Как раз в тот момент, когда из машины выходит темная фигура.
Я думаю о том, чтобы сбежать в домик, но мои ноги все еще слабые после оргазма. Да и бросать Митю на растерзание почему-то не хочется.
Когда фигура приближается, я узнаю в ней Оскара, его главаря, я и вовсе застываю на месте.
Конечно, он не стал игнорировать нас. Стоящих здесь под дождем в темноте. В одних трусах!
Хорошо, что стало еще темнее, и на моих горящих от стыда щеках не увидать румянца.
Прищурившись, окидывает взглядом Митю. Меня.
— Все нормально, Рита? — его внимательные, умные глаза изучают меня.
О-о! Мне нужно ответить. И лучше сделать это непринужденным, расслабленным и совершенно будничным голосом. Особенно если Оскар успел увидеть хватку Мити на моем горле. А если все же увидел, его выдержке можно позавидовать.
Хотя я слышала от Саши, что когда дело касается Жени, он бешеный ревнивец и вся его выдержка летит к черту.
Ой. Кажется, я отвлеклась. Мне нужно что-то сказать.
Оскар ждет. Его внимание полностью сосредоточено на мне.
* * *
* * *
— Да, все хорошо, — проглатывая нервозность, улыбаюсь. — Мы просто наслаждались теплым летним дождем. Как в детстве! — я добавляю смех в конце, но выходит суховато и принужденно.
— Аа… так вот что вы делали!
— Ага! А ты разве не бегал босиком под дождем в детстве? — невинно моргаю.
— Нет! — сухо и коротко.
Оскар смотрит на меня слишком пристально, и я начинаю чувствовать себя как провинившаяся школьница.
— Да. Просто немного повспоминали... побегали! — подает голос Митя.
— Ладно… бегуны. Смотрите, чтобы ваши забеги Костя не увидел.
Мои глаза расширяются от ужаса. Он все видел? Или, по крайней мере, понял! Конечно! Он же не дурак! Все-таки их лидер!
Тихий писк доносится из радионяни, которую Митя положил под стул на мои свернутые брюки. Я использую это, чтобы сбежать из этой сцены.
Пробурчав что-то невнятное про Анюту, бросаюсь к двери. Митя как-нибудь сам разрулит с Оскаром. Тем более, кажется, он не планирует нас выдавать.