Поздние последствия

Фалдбаккен Кнут

Валманну потребовалась еще пара секунд, чтобы переварить услышанное.

— Отправьте его ко мне немедленно! Хотя нет — я сам спущусь! — Он вскочил так резко, что стул ударился о стену, и в два прыжка оказался у двери.

7

Было бы нелегко узнать Агнара И. Скарда по портрету, скопированному с фотографии в рамке, стоявшей меньше чем в полуметре от тела Карин Риис в прихожей дома на улице Фритьофа Нансена. На снимке в объектив улыбалась счастливая пара. Они стояли

на пирсе, а позади них виднелся маяк. Хотя, пожалуй, счастливо улыбалась только женщина. А вот лицо мужчины было скорее серьезным: губы сжаты и улыбка едва намечалась… Таким он и запомнился Валманну. И именно благодаря этой застывшей улыбке, а не по действительным чертам лица Валманн все же узнал Агнара Скарда в стоявшем перед ним мужчине.

Скард, похоже, немного прибавил в весе, да и время наложило на его лицо свой отпечаток. Крепко сбитое тело, круглая голова с торчащими ушами, коротко остриженные волосы, широкий нос, массивная шея и толстые руки, торчавшие из рукавов серого потрепанного пальто, — так мог бы выглядеть боксер, у которого не хватило духу вовремя бросить спорт, однако вряд ли боксеры носят очки в позолоченной оправе, да и взгляд его был чересчур напуганным. Переминаясь с ноги на ногу, Скард смотрел на Валманна, явно не решаясь без приглашения сесть на стул.

— Агнар Илья Скард… — представился он.

— Добрый день! — Валманну показалось, что его собственный тон прозвучал слишком вежливо. Однако какая странная ситуация: вот перед ним стоит человек, на поиски которого они потратили почти неделю, подозреваемый в причастности к двум убийствам! Прямо перед его собственным столом! — Вам известно, что мы разыскивали вас несколько дней?

— Мне совсем недавно об этом сообщили.

— И вы пришли сюда, чтобы дать показания?

— Не совсем.

— Вот как? Однако вы понимаете, что мы хотели бы обсудить с вами убийство вашей бывшей сожительницы, которое произошло в прошлый четверг, а также ее лучшей подруги Лилиан Петтерсен, которую убили совсем недавно?

— Ох, ну конечно… Господи! — Покачав головой, Скард посмотрел на свои руки, он постоянно потирал их. В эту секунду Валманн заметил царапины на костяшках его правого кулака. Скард поднял голову — под его левым глазом был синяк.

— Я надеюсь, вы могли бы предоставить нам некоторые объяснения в связи со случившимся?

— Конечно. Однако я пришел по другому вопросу, и, надеюсь, вы позволите мне сначала изложить мою жалобу? — Скард говорил звучным, хорошо поставленным голосом. Глядя на скромную внешность, редко ожидаешь подобной уверенности и властности.

— О чем же пойдет речь?

— О взломе. Я хотел бы заявить о том, что в мое жилище кто-то проник. Меня преследуют, и это ужасно! — Судя по всему, он волновался, и на притворство это похоже не было. Он действительно придавал большее значение этому взлому, чем тому факту, что его самого объявили в розыск, причем по довольно веской причине.

Валманн решил дать Скарду выговориться.

—

И когда вы обнаружили следы взлома?

— Вчера. Вчера вечером, когда пришел домой.

— Пришли домой откуда?

— Я ездил в общину Бетель в Румедале и навещал одного прихожанина в деревне по соседству.

— Вам известно, что мы можем проверить данные сведения?

— Конечно. Конечно… Но… — Ни тени смущения или высокомерия. Он просто расстроен и взволнован. Вопрос Валманна немного сбил его с толку: казалось, на секунду Скард забыл, зачем явился в полицейский участок Хамара.

— Итак, вы хотите заявить о взломе?

— Да. То есть когда я пришел домой, то понял, что в квартире кто-то побывал. Я снимаю маленькую полуподвальную квартиру на улице Руаля Амундсена в Айере.

— Это мне известно. Продолжайте.

— Вам известно, где я живу?

— Скард, вы были объявлены в розыск. И что же произошло в вашей квартире?

— Я же сказал — туда кто-то заходил!

— Ясно. Но этого недостаточно. У вас что-нибудь украли?

— Не знаю… Думаю, нет.

— Замок на двери был сломан?

— Нет…

— Тогда почему вы решили, что в квартиру заходили?

— В моих вещах кто-то рылся… И там набезобразничали.

— Как это?

— Исписали стены… и изрисовали… И такие ужасные слова! Богохульства! И непристойности!

— Какого рода эти надписи?

— Я не могу этого произнести! — Агнар Скард отшатнулся, словно боялся, что Валманн дотянется до него через стол и силой заставит произнести эти слова.

— И что же в этом такого страшного? — поинтересовался Валманн. — Эта информация нам просто необходима для расследования того происшествия, которое вы называете взломом.

— Инспектор, вы просто не понимаете, — Скард постарался собраться с силами, — я верующий. И слово для меня священно! Я не в состоянии произнести подобные выражения. И заставить это сделать меня не удастся! — Глаза за стеклами очков налились яростью.

— Никто вас не заставляет, — успокоил его Валманн. — Мы просто пытаемся выполнять нашу работу.

— Мы с вами служим разным господам, — ярость в его глазах не исчезла.

Посчитав, что Скард уже достаточно долго играет ведущую роль в их беседе, Валманн выбрал другую тактику:

— Скард, а ведь прежде вы не отличались такой скромностью и религиозностью, верно? Кажется, всего пять лет назад вы обвинялись в домашнем насилии по отношению к вашей собственной жене, а потом, когда она исчезла, вас даже подозревали в ее убийстве. Я ведь не ошибаюсь?

— Ложь!.. Все это ложь! — По-прежнему этот рассерженный взгляд. Скард молча смотрел на Валманна, словно его взгляд мог заменить все недостающие объяснения. Поняв, что подобный прием на инспектора не действует, Скард вновь принялся рассматривать собственные руки. — Она была самим воплощением лжи и зла, — заявил он наконец, — эта бедная блуждающая душа… Моя так называемая супруга…