Пожиратель Чудовищ. Часть 2
Шрифт:
Вот только сейчас всё-таки было немного по-другому. Я не потерял голову, не свихнулся, не превратился в кровожадного зверя. Хотя я не реагировал ни на что вокруг и не мог нормально разговаривать, я полностью осознавал происходящее и действовал вполне обдуманно. Даже воспользовался топором, чтобы вскрыть брюхо и череп.
А ещё откуда-то мне приходило осознание того, что я должен съесть следующим. Ладно мозг, ладно печень — эти органы по умолчанию были крайне питательны и полны энергии. Но идея выпить желудочный сок дракона мне просто не могла прийти в голову сама по себе.
Как
И теперь мне было максимально интересно и важно понять, был ли от такой избирательной диеты какой-то особый эффект.
По идее энергия монстров сама по себе на меня никак не влияла. Я должен был как сумасшедший упарываться на тренировках, чтобы она начала проникать в мои ткани и органы и оказывать какой-то эффект.
Но ведь дракон был Нейрагу — «кандидатом в боги», и куда более сильным, чем четырёххвостая лиса. А значит мне от него должны были достаться хотя бы какие-то крупицы Дара, и не простого, а максимально сходного с моим. Хотелось надеяться, что это окажет какой-то эффект синергии или типа того.
Конечно, было очень неплохо получить сразу столько энергии монстров и мне в любом случае было бы грех жаловаться. Но куча воспалившихся язв во рту, на лице, шее, груди и руках, содранное до костей мясо на левой ноге и подорванное доверие фракции первого Стража сводили выгоду в виде энергии почти до нуля. А за свои старания и боль всё-таки хотелось получить какое-то достойное вознаграждение.
Прикрыв глаза, я вслушивался в посылаемые телом сигналы. И самым ярким была, конечно, боль.
Нога, даже подлеченная целителем отряда, не таким умелым как Тириан, но всё же вполне неплохим, болела адски. А выжженое мясо на щеках и во рту он вообще был не в силах восстановить, так что с каждым вдохом я чувствовал колючий холодный ветер, тысячами лезвий проходящийся по воспалённому языку.
Также я ощущал могучую монстрячью энергию, лёгшую тяжёлым грузом будто бы где-то в районе пупка. Это было фантомное чувство, на самом деле физически эта сила никак на меня не влияла. Но убедить своё тело, что на самом деле я не проглатывал свинцовую болванку весом в пару центнеров, было практически невозможно.
И, наконец, третьим, самым слабым и незаметным чувством была уже знакомая мне по сожранным когда-то костям зомби прохлада растворяющегося во мне Дара. Она была очень слабой, если бы я не искал это ощущение, то даже вряд ли бы смог его засечь.
Но при этом, несмотря на то что с моего пиршества прошёл уже почти час, прохлада никуда не девалась и продолжала потихоньку расползаться по телу. Почему было именно так, я не имел ни малейшего понятия.
Но у меня было предположение, что по сравнению с маной, энергией монстров и СИЛОЙ поглотителей, Дар был явлением более высокого порядка. Так что даже моя способность могла лишь потихоньку подтачивать его. Не закидывать в рот и тут же разжёвывать, как ириску, а медленно облизывать, как чупа-чупс.
Сколько по времени займёт этот процесс, я не имел ни малейшего понятия. Крохи Дара
После первого часа прошёл второй, потом ещё один. Время близилось к пяти утра. В горах утро наступало позже, но всё рано уже довольно скоро горизонт начнёт светлеть и мы выдвинемся в обратный путь.
Большинство бойцов лагеря, насладившись обществом Рахиры и успокоив нервы после боя с драконом, спали. Кроме троих моих охранников лишь ещё двое несли караул, неторопливо обходя лагерь кругами. Но особо бояться в этом вымершем стараниями дракона районе было некого, так что даже они скорее были чисто для проформы.
А во мне так ничего и не изменилось. Похоже, на этот раз ждать моментального результата всё-таки не стоило. Ещё одной довольно неприятной штукой было то, что регенерация, хоть и работала, не восстанавливала полностью уничтоженные ткани.
Мой язык, из-за кислоты похожий на швейцарский сыр, опухший и воспалившийся, уже начал возвращаться в норму, как и частично изъеденные драконьим желудочным соком дёсны, и кожа на подбородке, шее и груди. Ноге под бинтами, чтобы прийти в норму, потребуется ещё пара дней, но и на ней уже были заметны следы сращивания тканей.
Однако щёки, пострадавшие больше всего и лишившиеся целых шматов мяса, так и остались дырявыми.
Воспаление на них спало и края разрывов перестали кровоточить, но у меня во рту по-прежнему гулял ветер. Похоже, без Тириана что-то сделать с этим было нереально. Говорить это очень мешало, многие звуки звучали неправильно, а какие-то и вовсе не выговаривались.
Но по крайней мере мне уже не было больно разговаривать, что можно было назвать большим прогрессом. Писать каждый раз на листочке было той ещё морокой.
Оставшееся время до побудки я решил провести с пользой. Раз уж даже максимально внимательное наблюдение за происходящими изменениями не могло раскрыть мне никаких великих тайн, куда разумнее было остаток ночи проспать.
Что я и сделал, без стеснения улёгшись прямо перед троицей моих охранников, закрыв глаза и почти сразу отключившись. Нормально спал я, честно говоря, уже даже не помню, когда, и хотя мог без проблем сражаться и заниматься делами, усталость всё же неизбежно накапливалась.
— Вставай, соня! — раздался над ухом чуть гнусавый голос.
И снова, очевидно, мне не дали всласть поспать. Причём растолкать решили довольно грубо, пару раз пнув ногой в бок. И так как вместе с усталостью накапливалось ещё и раздражение, мысли о том, чтобы спустить подобное на тормозах, у меня не возникло даже на секунду.
Резко заведя руку за спину, я схватил камикадзе за голень.
— Эй, ты чего-о-о?!..
Гнусавый голос перешёл в протяжную высокую ноту, когда я резко махнув рукой, перекинул идиота через себя, впечатав его лицом в землю. Тела одарённых, даже стихийных магов, с ростом ступеней становятся крепче. И для одарённого пятой ступени, каковым мой будильник являлся, такое надругательство не должно было стать большой проблемой.