Пожиратель Империй. Часть 1

Розин Юрий

Поливать его дальнобойными способностями после травмы крыла также стало практически невозможно. Да и эффективность атак, не направленных в уязвимые места вроде глаз, пасти или уже раскуроченной шеи, была бы минимальной.

Похоже, иных вариантов у меня банально не оставалось.

Оглушительно взревев, подбадривая сам себя, я устремился в этот жесточайший клинч.

Выйти из него предстояло лишь кому-то одному из нас.

Глава 2

Дрожала земля.

В

прямом смысле. Наши с Палемом ауры, сталкиваясь снова и снова сотни раз за секунду, влияли уже не только на почву прямо у нас под ногами, но и на слои камня, лежащие много глубже, вызывая самые настоящие землетрясения.

Правда, на поверхности это проявлялось не слишком заметно. А всё потому, что спрессованной энергией Палема земли не осталось. Она превратилась в мелкие осколки, с каждой секундой продолжавшие дробиться на всё более и более крошечные частички.

Имперская столица, в которой давным-давно не осталось жителей, была сровнена с землёй настолько тщательно, что никакие археологи никогда бы не заподозрили, что когда-то тут стоял город.

Гору, в которую я отправил Палема одной из первых атак, постигла та же участь. Как и окружавшие эту и соседние горы леса. Древесные щепки, из которых невероятная мощь выдавливала влагу, превращались в стружку, которую вполне можно было бы использовать для производства ДСП.

И это были последствия от столкновения всего лишь наших аур. Удары наших лап, столкновения бронированных тел, хлопки, создаваемые щёлкающими по пустоте челюстями, поднимали в окружающем нас мире самые настоящие шторма.

А прямые атаки энергией, которые я использовал практически в режиме нон-стоп, и которыми Палем тоже не брезговал, попадая в землю, создавали огромные кратеры с оплавленными стеклянными стенками. Правда, стекло почти сразу же лопалось и рассыпалось обратно песком, как и всё остальное.

Палем был не просто силён, как был бы обладатель классических Дара или даже Сущности силы. На своей земле он был одновременно солдатом, командиром и генералом, крепостной стеной и разрушающим стены тараном, полчищем варваров и выстроившейся идеально ровной «черепахой» когортой римских легионеров.

А ведь сейчас его землёй был весь мир. И я был один против всего этого мира.

Физическая мощь, защита, ловкость и гибкость, скорость реакции, энергия и тактический гений. Каждый возможный аспект, способный привести к победе, был усилен, улучшен, увеличен в сотни и тысячи раз.

Мне искренне казалось, что я дерусь с профессионалами бокса, джиу-джитсу, муай-тай, айкидо, ММА и самбо, каким-то дьявольским образом одновременно заточённых в теле двухкилометрового дракона. Если бы не поистине адская школа боя, которую мне пришлось пройти после попадания в Тейю, я бы проиграл, даже не начав бой.

Однако, хотя классические правила бокса были мной давным-давно

забыты и с моим стилем меня бы выгнали с ринга в первую же секунду, этот стиль позволял мне держаться и даже отвечать.

Причин тому было, пожалуй, три.

Первая: любой навык ограничивался рамками тела. Дар войны делал сухожилия Палема невероятно эластичными, а суставы гибкими, как у гимнаста. Но наросшие поверх них могучие мышцы и жёсткая шкура не позволяли ему двигаться так, чтобы демонстрировать полный боевой потенциал.

Вторая: Палем, хотя уже не раз появлялся, чтобы мешать нашим армиям завоёвывать сначала Тейю, а потом и его империю, ни разу не сражался так, как сейчас, в ближнем бою. И, очевидно, до того он тем более очень долго не вступал в подобного рода сражения, перекинув все обязанности по захвату новых земель на подчинённых.

А потому, хотя демонстрируемый уровень и был высок даже по моим меркам, его тело и разум как будто бы были в рассинхроне. Он то опаздывал к идеальному окну для атаки, то, наоборот, слишком спешил, каждый раз упуская возможность нанести наиболее чистый удар.

Эта разница исчислялась даже не мили-, а микросекундами, но на нашем уровне её оказывалось достаточно, чтобы я успевал либо подготовиться, либо увернуться, либо контратаковать.

Третья причина вытекала из второй. Как Палему были непривычны появившиеся словно из ниоткуда навыки, также он не мог в полной мере совладать с колоссальной мощью, неожиданно свалившейся ему на голову.

Я со своей силой осваивался и сживался десять лет, стараясь больше не делать резких рывков и не приступать к освоению новой способности до того, как полностью привыкну к предыдущим. И всё равно я бы не сказал, что на сто процентов привык к нынешней мощи.

Палем, за раз получивший силу, минимум на порядок превосходившую ту, которой обладал на пике в прошлом, просто не мог управляться с ней идеально.

Эти три «но» меня откровенно спасали, позволяя не просто выводить наш бой на уровень равного обмена ударами, но и уверенно вести у Палема по очкам.

Вот только спустя примерно минуту стало понятно, что этого недостаточно. И понял я это по самому нежелательному признаку из всех возможных.

— ТЕБЕ СУЖДЕНО ПРИНЯТЬ РЕАЛЬНЫЙ МИР, ТАРС!!!

Ублюдок снова мог говорить. А это значило, что дыра на шее Палема, самое серьёзное из повреждений, что я ему нанёс до сих пор, начала зарастать.

На первый взгляд я его неплохо так потрепал. Шея, голова, грудь и крылья огромного дракона были покрыты ранами и ожогами, формируя на чешуе цвета червонного золота сложный хаотичный узор.

Вот только это всё были очень поверхностные повреждения. Да, они были болезненными, некоторые мешали нормально двигаться, в кое-каких порезах даже виднелась белизна костей.