Пожиратель Пространства
Шрифт:
– Нерегулярно. Весьма. – Их высочество вновь плескает нам по глотку, в который уж раз. – К превеликому несчастию. Теперь—то мне ни к чему удовольствие плотское, однако же поворковать с дамой приятственной и ныне не прочь. В последний раз… года полтора уж как минуло. Была в здешней коллекции одна пунганочка, миледи Гриуб'аньясси, графиня…
– Пунганка? – переспрашиваю. – Я не ослышался?
– Кхе, кхе, милсдарь Убойко, – хихикает евойное высочество, – выбирать оно тут как—то не приходится. И к тому же пунганки хоть теплокровные, и поверьте моему опыту, далеко не худшие представительницы женского племени… – Старик делает паузу, вздыхает и продолжает: – Выбирать, бывало, не приходилось до такой степени, что и половая принадлежность как—то утрачивала принципиальное
«Бежать, ясный пень, – думаю я мрачно и убеждённо, – только бежа—а—ать!».
– Одно время Рабы практиковали случки, – продолжает тем временем свою скорбную повесть царевич. – И намеренно обменивались, временно либо же навсегда, разнополыми особями одного биологического вида. На развод, стало быть. Это практиковалось ещё до меня, я лишь слыхал рассказы… Но, во—первых, далеко не все коллекционные экземпляры ничтоже сумняшеся стремились увеличивать поголовье. А во—вторых, немногочисленных появившихся потомков сами же коллекционеры почему—то единодушно признали второсортными, неполноценными экземплярами. Новоделами, ни в какое сравненье не идущими с аутентичными оригиналами. Теми аристократами, коих прощупали шаманы в окружающем Сплошном Тумане, как крыланы величают Вселенную, и затем добыли группы ловчих, посланных на захват… Несчастные ребятишки всех рас оказались изгоями, их с омерзением повыбрасывали из коллекций на все шесть сторон. Среди нас, экземпляров, циркулирует и муссируется устойчивый слух, что кто—то из них, дескать, выжил, и где—то в горах прячутся стайки новоделов и потомков новоделов… Чего только не выдумаем с тоски. Одолеет кручина, только и спасаешься грёзами.
Старик замолчал и задумался. Перед его мысленным взором наверняка проносились сейчас картины долгих десятилетий, проведённых в неволе…
– Неужто Сеть ОП до сих пор не сопоставила факты исчезновений? – спрашиваю я. – Сотни, тысячи, может быть, десятки тысяч… Пропадают же не какие—нибудь там рядовые работяги или люмпены, а…
– Я понял, не продолжай, милсдарь Убойко, – кивает Романов. – И отвечу так. Вряд ли исчезновения возможно увязать между собою в некую систему. Да, десятки тысяч. А миров в Сети? То—то же. На порядок больше… И сие только в нашей, я подразумеваю, Сети. Как выяснилось, сети не единственной, далеко не единственной во Вселенной. Если же на отдельно взятой планете пропадёт без вести разок—другой в несколько лет какой—нибудь отнюдь не рядовой обитатель… почему бы и нет? Наверняка кто—то и в действительности пропадает, а вовсе не на Акыр коллекционерами утаскивается. Тонет в речке случайно, к примеру. Предварительно напрочь отключившись от Сети, по причине конфиденциального делового свидания, или там с премилой девочкой в укромном загородном бунгало спрятавшись…
– Я бы не отказался, – ворчу. – Можно и номере дешёвого хотеля. Да хоть в шалаше.
– Жди, милсдарь Убойко, – советует мне умудрённый седой ветеран. – Ожиданием и живы мы лишь. Рано ль, поздно ль, местный «костюм», как ты изволишь экзотично выражаться по адресу шамана—вождя, почУет в Тумане, нащупает и выхватит женщину. Быть может, даже человека—женщину. Или же – обменяют тебя, и попадёшь в клан повыше, родовое гнездо коего располагается поближе к вершинам гор, с большой коллекцией, в которой…
– Твоё высочество настолько уверен, что именно меня?
– Моё высочество уверен, кхе—кхе, – то ли кашляет, то ли хихикает Романов. – Меня уж не поменяют. Хоть и помру я вскорости, однако я всё ж таки наследник престола бывший, а не просто принц или там герцог какой. Сей клан почти долинный, низкий, для них заполучить столь важную персону в результате сложного четверного обмена – событием века явилось! Несколько поколений будут вспоминать, что в коллекции клана когда—то имелся подлинный цесаревич! Шаман тут слабый, далеко в Туман крылья засунуть не может, шансов выхватить экземпляр поценнее – маловато. Вот он и расстарался с организацией обмена… С тобой повезло ему несказанно, однако же. Он первым нащупал твой корабль, милсдарь. И не его вина, что клановые
– Спасибо на добром слове, твоё высочество, – морщусь я. О подобной перспективочке и думать не хочется. От подобных экстраполяций плакать тянет…
– Суровая реальность Акыра, что ж поделаешь, – сочувственным тоном произносит царевич Никодим, – раз уж занесло вас ненароком прямёхонько в зубы к коллекционерам, то навряд ли поспели б вы удрать…
– Послушай, твоё высочество, а откуда ты всё узнаёшь? – закономерно интересуюсь я. – Разве ж с этих глухонемых чурбанов прислужников информацию выжмешь? Мы, потомки восточных славян, человеки находчивые, однако же не боги…
– Ты прав, милсдарь, из этих – не выжмешь. Но шаман – не глухонемой. И питает ко мне особую слабость. Такую сильную, прошу прощенья за низкопробный каламбур, что нарушает традицию и является пообщаться. Гордится мною, как пиком своей карьеры. И много чего разбалтывает, если не в лоб спросить, а этак между делом полюбопытствовать…
– Коль уж ты, твоё высочество, столь информированная персона, то… – я на мгновенье запинаюсь, чтобы мысленно правильно сформулировать вопрос, – …не слыхал ты чего случАем о важных птицах… звиняй и ты за низкопробный каламбур, но я толкую не о шэгерь… птицах вроде тебя, важных, типа наследниках престола?
– Даже встречался, – кивает Романов и вновь наливает, высоко запрокинув кувшин.
Похоже, четвёртую ёмкость прикончили. Ежели продолжим аналогичными темпами, то вскорости он меня перепьёт. Силён старикан. Что да, то да. Настоящий восславянин!
– …Такоже и короли попадаются, и королевы, и даже императрицы… имел честь быть представлен Её Величеству Зинолойе Девяностой, владетельнице Шинригайтарда Бршш… Не спрашивай, где сие владение расположено, сам не ведаю. Явно не в наших ОПэ… возможно, и пределы огдыбиков не единственные, окромя наших… Да уж, и наследники попадались. Помню как сейчас, с одной премилой цесаревной мы с четверть года в одной коллекции пробылИ, и наше счастье, что при всём внешнем сходстве, почти идентичности строения, наши биовиды генетически несовместимы. Наверняка бы до новодела добылИсь мы с нею…
– Ну разве что если внешне почти идентичны, – соглашаюсь я. Похоже, с увеличением срока моего пребывания в «экземплярах» – я и не на такое соглашусь! С голодухи и бабка – молодуха…
– Я вообще человек общительный, и мужчина был хоть куда, в своё время. – Сообщает мне царевич Никодим. А то я не вижу будто! – Но вот с одним равным мне по родовитости цесаревичем как—то не сложились отношения… Жалко мне было мальчишку, но даже меня, признаться, вывел он из себя…
– Что за фрукт? – интересуюсь, а у самого – ушки на макушку!
– Да Ванюшка Стюартов, – говорит царевич, и мои ушки разрастаются во всю макушку, множась и плодясь, – экскалибурский наследник. Джона—старшего, родителя евойного чернь повесила, слыхал я от одного экскалибурского барона из коллекции клана Онгаа… Революция у них там приключилась в этом самом Экскалибуре, не спрашивай, где таков, не ведаю. И остался мальчик сиротою, а тут ещё кто—то из акырских шаманов его нащупал. Детишек крыланы особо ценят, выхваченных, у них насчёт них какие—то дьявольские планы перевоспитания… Но с наследником экскалибурским у них промашка вышла, милсдарь Убойко. Когда меня с ним свела обменная судьба в одной коллекции, было ему на вид годов двенадцать от роду, и настолько нестерпимого существа давненько не встречалось мне. В коллекциях разные типажи попадаются, и конфликтов не счесть, чем только ни спровоцированных… однако же почти все экземпляры рано ль, поздно ль, но соображают, что не стоит плевать на светское общество, ибо если оно на тебя плюнет, ты утонешь. Сиречь – тебе объявят бойкот, и останешься ты сам себе единоособный высший свет, а в тюрьме хуже одиночки наказания нет.