Пожиратель женщин (Сборник)
Шрифт:
Все были согласны. Никто не выразил энтузиазма по поводу прессы. Доктор Штайнер не участвовал в достижении общего согласия по этому вопросу. Он думал о преемнице мисс Болам.
— Я не могу понять, почему доктор Мэддокс и доктор Багли проявляют по отношению к миссис Восток такую враждебность, — ворчливо сказал он.— Я отмечал это и ранее. Между тем смешно сравнивать ее достоинства с достоинствами мисс Болам. Нет сомнений в том, кто из них более подходит для должности администратора. Миссис Босток очень умная женщина, у нее решительный характер, она обладает нужной квалификацией и прекрасно понимает важность работы здесь. Ничего
— Я не считаю, что она так уж часто вступала в контакт с пациентами, — сказал доктор Багли. — Во всяком случае, на нее никто не жаловался.
— Она получила свою должность случайно, и платили ей из фонда на разъезды. Я могу вполне поверить, что пациенты не жаловались на ее отношение к ним. Но, по моему мнению, это несколько другой класс. Они очень чувствительны к тому, как к ним относятся. Мистер Бэдж, например, всегда передает мне в таких случаях суть происшедшего.
Доктор Мэддокс рассмеялась:
— Ох уж этот Бэдж! Он приходит к вам до сих пор? К декабрю обещают выпустить его новый роман. Было бы интересно, Пауль, посмотреть, как ваши усилия улучшили его прозу. Если это так, общественные деньги потрачены не зря.
Доктор Штайнер стал обиженно возражать. Он лечил немало писателей и художников, некоторые из них по протекции Розы получали небольшой курс психотерапии.
Несмотря на то что Штайнер хорошо чувствовал искусство, его обычная критическая проницательность, терпела фиаско, когда дело касалось проблем его пациентов. Он не мог спокойно переносить рассуждений о вечных надеждах па то, что их великий талант в конце концов признают, это каждый раз сердило его, выводя из себя. Доктор Багли подумал об этом одном из многих вызывающих умиление качестве доктора Штайнера: в жизненных вопросах он был трогательно наивным, И теперь доктор пустился путано защищать характер своего пациента и стиль его прозы.
— Мистер Бэдж в высшей степени талантливый и чувственный человек,— закончил он, — человек, мучимый неспособностью испытывать удовлетворение от сексуальных отношений, особенно с женами.
Это неудачное нарушение приличий, казалось, явно вызовет, со стороны доктора Мэддокс дальнейшие нападки.
— Не могли бы мы оставить свои профессиональные разногласия и сконцентрировать внимание на сути дела? — мягко вмешался доктор Этеридж. — Доктор Штайнер, у вас есть какие-либо возражения по поводу назначения миссис Босток временно на должность администратора?
— Вопрос чисто риторический? — ответил раздраженно доктор Штайнер. — Если секретарь правления хочет ее назначить, ее назначат. Эта комедия с обсуждением на нашем совете, безусловно, смешна. У нас нет права одобрять этот выбор или не одобрять его. Это мне совершенно ясно дал понять Лоде, когда я месяц назад обратился к нему с предложением перевести мисс Болам куда-нибудь в другое место.
— Я не знал, что вы предлагали ему это, — сказал доктор Этеридж.
— Я говорил с ним после сентябрьского заседания в управлении. Это было только пробное предложение.
— И оно, не сомневаюсь, встретило хорошо обоснованный отказ, — сказал Багли. — Вам было бы лучше не предлагать такое.
— Или сначала обсудить на заседании нашего совета, — сказал доктор Этеридж.
— А с каким результатом? — воскликнул доктор Штайнер. — Что произошло с тех пор, как я пожаловался
Раздался хор протестующих возгласов.
— Вы ее представляете слишком страшной, — сказала доктор Мэддокс. — А все черты ее характера были просто неловким проявлением прямоты. Вас она просто чем-то сильно задела, Пауль.
— Возможно. Но я в связи с ней делал попытки что-нибудь решить... Говорил с Лоде.
— Я также говорил с ним, — спокойно заметил Этеридж. — И, возможно, с большим успехом. Я знал, конечно, что совет ясно представляет себе нашу неправомочность руководить административным персоналом, поэтому и сказал только, что мисс Болам, как кажется мне, психиатру и председателю медицинского совета, по своему темпераменту не подходит на занимаемую ею должность. И предположил, что перевод в другое место будет в ее собственных интересах. Это не являлось критикой деловых качеств. Лоде, конечно, уклонился от прямого ответа, но понял совершенно определенно, что я имел в виду. И, думаю, принял это к сведению.
— Принимая во внимание присущую вам осторожность, подозрительность по отношению к психиатрам и обычную скорость в принятии решений, — сказала доктор Мэддокс, — мы смогли бы избавиться от мисс Болам, думаю, в течение ближайших двух лет. Однако кто-то, несомненно, ускорил ход событий.
Неожиданно заговорила доктор Ингрем. Ее розовое, несколько глуповатое лицо покраснело до неприличия. Она сидела чопорно и прямо, а руки, лежавшие на столе, дрожали.
— Я не думаю, что вы должны говорить подобные вещи, — начала она. — Мисс Болам умерла, ее зверски убили. Вы же сидите здесь, все вы, и рассуждаете так, будто это вас совершенно не касается! Я знаю, она не пользовалась у вас уважением, но она умерла, я не думаю, что сейчас время быть жестокими.
Доктор Мэддокс с любопытством посмотрела на доктора Ингрем, как бы удивляясь тому, что видит перед собой такого исключительно тупого ребенка, вдруг удачно сделавшего умное замечание.
— Я вижу, вы придерживаетесь суеверия о том, что о мертвых нельзя говорить плохо, — сказала она. — Происхождение этого атавистического предрассудка всегда интересовало меня. Вы должны будете как-нибудь рассказать об этом. Я -с удовольствием выслушаю вашу точку зрения.
Доктор Ингрем, густо покрасневшая от смущения, сдерживая слезы, выглядела так, будто ей предложили рассказать о каком-то своем преимуществе, от которого она и сама рада отказаться.
— Мы говорим жестоко? —. спросил доктор Этеридж. — Я сожалею, если кто-нибудь подумал, что мы говорим жестоко. Было несколько вещей, о которых не следовало бы говорить. Нет ни одного члена медицинского совета, которого бы не ужаснула бессмысленная, чудовищная смерть мисс Болам и кто бы не хотел вернуть ее назад к нам, Несмотря на недостатки.
Переход от высокого к комичному был слишком очевиден, чтобы его не заметили. Как бы осознав удивление и замешательство коллег, главный врач поднял глаза и сказал, бросая вызов: