Пожиратель
Шрифт:
— Вы кто такие? — нервно спросил Гриша.
— Заткнись! — рявкнул толстый. — А то пристрелю!
— Не пристрелишь, — спокойно сказал я автоматчику и добавил, обращаясь уже к Грише: — Но злить их и пугать не стоит. Так-то у них нет задания нас убивать, но со страху могут и выстрелить.
— Ты чё, умный, что ли? — возмущённо сказал тощий. — С чего ты решил, что у нас нет задания вас убивать?
— А что, есть, что ли? — усмехнулся я. — Ну тогда пойдём яму копать. Лопаты где?
— Какую яму? — не понял тощий.
— Глубокую, — пояснил я, глядя на эту
Я пытался заговорить автоматчиков, чтобы выбрать момент для нападения, но, к сожалению, стояли они от нас всё ещё достаточно далеко, словно чувствовали, что я хочу их атаковать.
— Не зли нас! — неожиданно заявил тощий. — А то реально пулю в лоб получишь. Сели быстро вон к тому дереву и сидите молча!
Мы сели на траву под огромной сосной, я прижался спиной к дереву и расслабился. А вот Гриша был крайне напряжён и всё ещё пытался собрать в руках магию для Воздушных кулаков. Уверен, Орешкин собирался бить по-ковбойски — с двух рук одновременно. Эффектно, но крайне неэффективно. Меткость при этом никакая, а на нас ещё и два ствола смотрели.
— Они нас точно не убьют? — шёпотом спросил меня Гриша, продолжая свои попытки.
— Точно, — ответил я. — Хотели бы, давно бы убили.
— А чего мы ждём? — задал он новый вопрос через секунду.
— Не чего, а кого, — поправил я товарища по несчастью.
— И кого?
— Да откуда мне знать? — пожал я плечами. — Наверное, того, кто велел нас сюда доставить.
— А вот он нас убьёт, — вздохнув, произнёс Гриша с невероятной тоской.
— Возможно, но не здесь, — успокоил я товарища.
— Почему?
— Потому что никто не захочет нас на себе тащить в лес, подальше от дороги, чтобы закопать. А у дороги закапывать только идиот станет, — с готовностью пояснил я. — Поэтому пока мы километра на два-три от дороги в лес не отойдём, не переживай.
— Умеешь ты успокоить.
— А ну, заткнулись! — вновь взревел толстый.
Видимо, у него совсем уверенности в себе не было. Того и гляди от страха палить начнёт во все стороны.
Минут через десять приехал новый микроавтобус. Из кабины вышел хмурый короткостриженый мужчина средних лет, одетый в незнакомую мне униформу — возможно, это был сотрудник какого-то охранного агентства или службы безопасности. Он равнодушно посмотрел на нас, не сказав ни слова, достал пистолет и так же молча выстрелил нам обоим в грудь.
Единственное, что я заметил, прежде чем погрузиться во тьму — шприц со снотворным моё укрепление тела не остановило. А мелькнувшая искорка магии на кончике иглы подтверждала, что её готовили специально против одаренных.
Очнувшись, я обнаружил, что сижу на стуле в каком-то подвале. Привязанным к спинке. Стреляли в нас снотворным, так что у меня было несколько вопросов касательно организации этого похищения.
Зачем нас вырубать? Чтобы не дёргались и не пытались сбежать. Да и прапорщик Кирюхин, тварь такая, даже при допросе с пристрастием теперь не сможет сказать, куда мы делись. Он-то уехал к тому моменту и наверняка уже на полпути к Новосибирску был,
Рядом пошевелился Орешкин, также привязанный к стулу, однако в сознание он пока не приходил. Убедившись, что с ним всё относительно нормально, я оглядел помещение, где мы оказались, и попробовал дотянуться до магии. Но, похоже, похитители прекрасно знали, что мы попытаемся воспользоваться даром — я чувствовал магию, однако обращаться к своей силе не мог. Каким-то образом даже укрепление тела распадалось, стоило мне лишь попытаться усилиться. Видимо, не простыми верёвками нас связали.
Вокруг был бетон, окон не имелось, с потолка сиротливо свисала тусклая лампочка. Учитывая, что мы сидели в каком-то подвале, и нас сюда везли без сознания, мы могли находиться где угодно.
Всё те же два автоматчика стояли у единственной двери. Толстяк курил сигариллу с противным вишнёвым ароматом. При этом дым хоть и вытягивало в приоткрытую дверь, но и до меня эта вонь доносилась.
Гриша всё ещё оставался без сознания, и это было логично — как ни крути, а он слабее меня и меньше. Так что не удивительно, что одна и та же дозировка снотворного подействовала на нас по-разному.
— Где мы? — спросил я у толстого.
На ответ не рассчитывал, но просто так сидеть не хотелось. Да и чем ещё было заняться, пока ждём директора этого цирка.
— Заткнись! — ожидаемо ответил автоматчик.
— Ты плохо воспитан, толстяк, — усмехнувшись, произнёс я. — Учись у друга. Он вежлив и держит себя в руках.
— Я не вежлив! — возразил тощий и добавил в подтверждение своим словам: — Заткнись, говнюк!
— А твоя мама знает, что ты так ругаешься?
— Заткнись, я сказал!
Тощий заорал так, что Гриша пришёл в себя. Он дёрнулся, едва не сорвав прикрученный к полу стул, и принялся оглядываться. Заметив меня рядом, Орешкин спросил:
— Мы где?
— Похоже, что в гостях у Санта-Клауса, — ответил я с усмешкой, — судя по этим двум оленям.
— Зачем ты их злишь, Гарик? — уточнил Гриша, но в его голосе не было ни капли осуждения или страха. — Сам же говорил мне, этого не делать.
Я промолчал, не мог же я сказать, что просто вымещаю таким образом свою злость. В первую очередь, злость на самого себя. Я уже понял, что наше похищение — дело рук Лисицких. Каким же самоуверенным болваном надо было быть, чтобы убедить себя, что мне ничего не грозит после того, как я на глазах у всей академии унизил боярича.
Но, даже зная об обязательной мести с его стороны, я не мог подумать, что Лисицкий настолько отмороженный, чтобы внаглую похищать двух студентов из академии, да ещё и задействовав для этого её же сотрудника. Да и не под силу ему самому такое провернуть. Наверняка бояричу кто-то помогает. Возможно, отец решил отомстить за поруганную честь рода.
Впрочем, гадать можно было сколько угодно, но толку от этого было мало. Следовало думать, как теперь выкручиваться. И пока я не видел вообще никаких вариантов. Всё, что я мог, будучи привязанным к стулу, это цеплять автоматчиков. А это никак не способствовало освобождению.