Пожиратели гашиша
Шрифт:
Из шеи фон Ризера торчал нож. Человек пять или шесть арабов возникли словно из-под земли. Штайнер сбил одного, еще двумя занялся Арнольд. Гоша трясущейся рукой распахнул дверцу "понтиака".
– Садись!
– крикнул он.
Я не заставил себя ждать, а Марков с оглушительным "Йаа-а!" рванулся в гущу боя. Навстречу ему бежал "черный", целя в грудь длинным ножом.
Гоша в последний момент уклонился и ударил со всего маху по голени. Это был именно удар, а не подсечка. Противник повалился на землю, и даже я из машины услышал, как хрустнула кость.
Немцы бились спиной к спине, но Штайнер вдруг
– Мы попали!
– проорал он.
"Понтиак" рванулся с прогазовкой, бортом сбив прыгнувшего араба. Мы выехали на набережную и погнали, насколько позволял транспортный поток.
– Что тут происходит?
– спросил я, убирая ТТ.
– Конкурирующая фирма?
Гоша смерил меня презрительным взглядом и снова уткнулся в зеркало заднего вида,
– Догоняют, - прошептал он.
Я оглянулся. Голубой "фольксваген-пассат", запримеченный еще на гостиничной стоянке, упрямо тянулся за нами в потоке машин.
– Что за херня, Гоша?
– Заткнись, - нервно бросил Марков.
– Мы можем не выбраться.
– Блин, да что происходит?!
– Мы свернули на Пискаревский проспект и понеслись по трамвайным путям.
– Расскажу, если живы останемся, - обнадежил Самурай. Я еще ни разу не видел его таким: покрасневший, встрепанный.
– Добрались до нас... Береги эти штуки, особенно кинжал.
– Это из-за них?
– Да.
– Он бросил машину в боковую улицу.
"Фольксваген" прочно сидел у нас на хвосте.
Мы завернули к ангарам. Марков тормознул у входа.
– Давай туда, только будь осторожен, прошу тебя. И держись от хашишинов подальше.
– От кого?
– поразился я.
– Поторопись!
С заднего сиденья Гоша достал длинный сверток. Не сверток даже, а чехол из кожи. Он развязал тесемки и приспустил, обнажая рукоять меча.
В конце проулка показался "пассат".
– Пошли.
Мы закрыли машину. Меч Гоша приладил за поясом, рукоятью вниз. Ножны задирали левую сторону плаща, и в таком виде г-н Марков был похож на отставного подпоручика. Мы вбежали в раскрытые ворота ангара, бывшего некогда складом, но теперь грузы повывезли, большую часть стеллажей разобрали, и они валялись штабелями вдоль стен.
– А вот и они.
Арабов было четверо. Двое отсекали выход, остальные приближались к нам с самым решительным видом, держа в руках обнаженные сабли. Самые настоящие арабы, явно Иран или Ливия. Дикость какая-то! Я вытащил пистолет.
– Давай я их грохну.
– Нет, - отрезал Гоша.
– Пока я жив, в это дело не лезь.
В центре мегаполиса с пистолетом в руке я мог быть зарублен саблей какого-то дикаря из государства даже не с феодальным, а с кочевым первобытнообщинным строем. Мое естество цивилизованного человека восставало против этой участи.
– Отойди, - произнес Гоша. Лицо его приняло отрешенное выражение. Я повиновался, отступив спиной к штабелям. Хашишины остановились. Гоша ждал. Наконец один из них бросился в атаку.
До последней секунды Гоша не вынимал меч. Я уже начал представлять головокружительное сальто в духе Хон Гиль Дона - единственное, что, на мой взгляд, могло спасти ему жизнь, но все произошло гораздо быстрее. Марков спокойно стоял, наблюдая приближение азиата, который несся как паровоз, и, лишь когда последовал замах, чтобы раскроить "неверного" на кусочки, Гоша сделал движение.
Я уловил лишь вспышку лезвия отполированной до зеркальной чистоты катаны. Сабля вылетела из рук араба, а голова соскользнула с плеч, выстрелив вверх фонтаном крови. Гоша отступил, чтобы не запачкаться, меч снова был в ножнах.
Я и не знал, что наш Самурай практиковал Йайдо. Успели ли заметить что-нибудь хашишины и как они восприняли это действо, я не имел понятия, но отточенное мастерство и координация меня восхитили. Марков использовал инвариацию хараимен, на восходящем движении выхватывая меч, парируя удар сабли и выбивая ее из рук и тут же с разворотом на девяносто градусов влево срезая голову с шеи. Сабля со звоном отскочила от стеллажа, а тело, сделав по инерции несколько шагов (бегущий обезглавленный труп, брызжущий во все стороны кровью, - зрелище еще то), рухнуло на пол. Гоша стоял, спокойно опустив руки вдоль тела, и безучастно наблюдал за оставшимися противниками. Те не желали так глупо умирать, не выполнив заветов Аллаха. Двое у дверей достали свое оружие - один нож, другой саблю, - и вся троица закружилась вокруг Маркова, выбирая удобный для нападения момент. Наблюдать этот танец смерти было невыносимо.
– Ааа!
– заорал я, обрывая мерный шелест шагов.
Среагировали все сразу. Хашишины дернулись, думая, что их будут атаковать, а скорее, просто на громкий звук. Гоша же прыгнул, разрывая круг.
Меч волшебным образом возник в его руке, араб, мимо которого он проскочил, схватился за горло, зажимая рану. Хашишины снова переключились на него. Один метнул нож, второй замахнулся саблей.
Марков только и ждал, чтобы порезвиться. Первым движением он отбил кинжал, вторым отсек руку нападающего. Хашишин заорал и бросился на него, оскалив зубы, но был встречен коротким ударом сверху вниз, развалившим пополам череп - от теменной кости до нижней челюсти. Метатель ножа подобрал валявшуюся у стеллажа саблю и начал приближаться, делая мягкие, вкрадчивые шаги. Гоша не стал больше ждать. С громким криком он побежал на араба, взметнув катану над головой.
Хашишин постарался рубануть приближающегося противника, но сделал это слишком рано - очень уж неукротимой оказалась атака. Ошибки в бою смертельны. Страшный удар рассек его от левой ключицы до печени - катана была отточена как бритва. Хашишин повалился на пол, а Гоша вытер лезвие и убрал меч в ножны.
– Подбирай оружие, не стой!
Даже сейчас Марков остался верен себе. Коллекционер - это образ мышления (а как же - антик, антик! Хотя какой же это антик - даже мне было ясно, что оружие отковали недавно). Мы собрали все, что оставили "черные друзья". Сегодняшний день был богат событиями, и я начинал действовать на автомате. Мы поспешили убраться, не дай Бог, кто зайдет ненароком, свидетели нам были не нужны. Ментам и так забот хватало - убийство, и не двойное, даже не тройное, а... четверное. Да еще и с расчлененкой, да еще и, скорее всего, "глухарь". Тут не только ГУВД на уши встанет, а еще и контрразведка подключится - иностранные граждане ведь. Короче, задали мы работы лягавым. Продажа исторических ценностей, намеченная как безобидная коммерческая операция, перерастала в голый криминал, которым, как мне казалось, дело не кончится.