Пожиратели гашиша
Шрифт:
Сбросив на пол счета и рекламные бумажки "Пиццы-Риф"[ Служба доставки продуктов питания], я выставил остатки заливного, блюдо с засохшими раками, какой-то сырок и пол-литровую бутылку "Смирнофф". В дополнение к ним прибавил полувыпотрошенный пакет негритянского пюре "Дядя Беня" и поставил чайник на огонь.
– Давай за...
– я замялся, не в силах ничего вообразить.
– За тех, кто на зоне, - деликатно продолжил Слава, которому эта тема была несколько более близка.
– Верно.
– Я разлил по стаканам, плеснув себе на два пальца. Мы чокнулись.
– Эх, хороша!
Мне также полегчало, но на этом я решил остановиться -
– Ты пей, - сказал я Славе, - а мне пора останавливаться.
– Ну, давай, - хмыкнул корефан, обрадованный угощением. Врезать он был не дурак.
Я дернул рассолу и даже начал как-то приходить в себя. Отлично. Сейчас поедим, и станет совсем прекрасно. Чайник начал кипеть. Я выключил его и приготовил пюре.
– Ништяк живешь, - заметил Слава.
– Эге, - ответствовал я.
– В термах патриции предавались оргиям с гетерами. А я чем хуже?
– Промышляешь?
– И не говори.
Пока пюре остывало, я выгреб из холодильника упаковочный хлам и затолкал его в мусорное ведро.
Раскопки привели к интересным результатам - в морозильном поддоне я нашел пачку намокших купюр, среди которых попадались баксы. Это значило, что я обнулил заначки и на жизнь осталась лишь имеющаяся на руках сумма.
– Видел, как деньги делаются?
– похвастался я.
– У тебя там сейф, что ли?
– Нет, - я вернулся к столу и затолкал банкноты иод телефон, - зелень храню, чтоб не завяла. А у тебя как дела?
Слава загадочно улыбнулся: - Амнистия.
Я недоуменно замер.
– Тебе - амнистия, с твоей статьей?
– Ага, - осклабился Слава.
– Как воюющему в Чечне.
– Где?
– В Чечне, в Чечне, - покивал, подтверждая этот театр абсурда, Слава. Ты этот указ не застал. Указ президента Российской Федерации об амнистии для воюющих сторон. Написал заявление на имя Ельцина, что хочу воевать в составе Российской армии, через два месяца пришел положительный ответ. Ну а дальше как по маслу: укомплектовали этап, спецрейсом самолетом в Чечню, приземлились - на машинах в горы. Там выдали "железо", сказали, где чечики, - и вперед. В общем, повоевали.
– Ну и?
– Получил, - Слава достал из кармана справку об освобождении.
– А дальше?
– А чего дальше? Дернул.
Я промолчал. Снова штрафные батальоны? "Искупить кровью".
– Сегодня только в Питер приехал. Пойду с жильем разберусь. Вечером пустишь перекантоваться?
– О чем речь!
Прикончив бутылку, Слава отправился по своим квартирным делам, а я стал прибираться на кухне, попутно анализируя обстановку на сегодняшний день. Обстановка, честно признаться, была достаточно гнилая. Живых денег осталось тысяч триста плюс сто двадцать баков. На какое-то время хватит, а дальше? Надо срочно что-то выдумывать и проворачивать за этот период, пока есть на что есть.
Класть зубы на полку отчаянно не хотелось.
Но если бы все дело было только в деньгах!
Инцидент с раритетами получился совсем нехороший. Ухлопали кучу народа, я сам кого-то положил. Как бы хашишины не вернулись воздать должное древнему обычаю кровной мести. А ведь есть еще взорванный офис испанцев, которые могут сгоряча и поквитаться со мной, узнав, что предметы ушли к их врагам. Мертвый Гоша Марков. Тут уж совсем плохо. Гошу жаль ужасно, жаль как друга, да и как компаньона. Надо хотя бы Борису Глебовичу позвонить, встретиться, "Дельту" отдать, соболезнования выразить. А заодно закинуть удочку насчет дальнейшего сбыта. Люди рождаются и умирают, а дела идут. Хотя и помимо Маркова партнеры, заинтересованные в работе со мной, имелись, обратиться к человеку с приличными каналами не помешает. Подумав о каналах, я припомнил Марию Анатольевну. Вот с кем еще придется поговорить.
Ну, тут будет легко: я - без денег, Петровича убили прямо на месте раскопок. Жалко вдову, но придется госпоже Афанасьевой поискать счастья в другом месте. Сто двадцать баксов ее вряд ли устроят.
С такими мыслями я вышел на балкон и выдохнул в атмосферу порцию перегара. Поев и удержав пищу в желудке, я стал чувствовать себя значительно лучше. Теперь надо ввести в организм изрядную порцию витаминов, глюкозы и белков. День сегодняшний я решил полностью посвятить процедуре восстановления. Голова - прибор тонкий и требует основательной доводки для приведения в рабочее состояние. А со спиртным пока все. Более ни капли, тем паче что положительных результатов все равно не приносит.
Однако что же дальше-то делать? Денег надолго не хватит. По старым домам Петроградской стороны, что ли, прошвырнуться? На чердаках искать бесполезно - там уже все просеяно, а вот в подвалах еще можно кое-что найти, если повезет. В периоды смутного времени люди всегда старались упрятать от чужих глаз что-нибудь ценное, а таких периодов в двадцатом веке для Санкт-Петербурга хватало. Многие не вернулись, поставленные к стенке пьяным матросом или отправленные ЧК-ГПУ-НКВД в "солнечные края", где и "дошли" в снегах вечнозамерзлой Сибири, а ценности, схороненные на черный день, так и остались дожидаться своих хозяев. Не обязательно это были золото и бриллианты - для чьего-то сердца дороги и семейные фотографии или личный дневник, не предназначенный для посторонних глаз.
Хотя попадалось и оружие, и даже воинские знаки отличия. У каждого своя шкала ценностей. Да и диссидентские рукописи, и самиздатовские сборнички стихов времен застоя иногда находились. С творчеством Бродского, например, я познакомился именно таким образом. Во все времена люди, предчувствуя обыск, тащили самое сокровенное на чердак, реже - в подвал. Подвал все-таки место сырое, грязное и приземленное, а чердак - сухое и возвышенное. Да и прятали свои реликвии - одно слово "прятали": кто в стене кирпичом заложит, кто щебнем засыплет в углу, а один раз просто старым тазом накрыли, и никто на протяжении семидесяти с лишним лет - никто!
– этот таз не поднял. Эх, Россия, страна честных и наивных людей!
Но, бывает, прячут и так, что и не найдешь, если ищешь не зная, что до революции в этом доме проживал купец первой гильдии такой-то, расстрелянный либо в семнадцатом-восемнадцатом году, либо уже в тридцатых. Вот эти заныкивали по-настоящему вечные ценности: драгметалл, самоцветы; реже (в моей практике один раз всего) - бумажные купюры. Видимо, после обыска хотели забрать, да не получилось. Серьезные люди к делу подходили серьезно, и чисто житейской смекалки для устройства тайников у них было побольше. Не на каждом чердаке, конечно, лежит клад, иногда приходится крепко поломаться, чтобы его найти. В некоторых случаях в домах остаются стенные сейфы, камины с заложенным дымоходом и прочие тайники, но это, скорее, могут обнаружить только строительные рабочие. Они и сами рады почистить дома, предназначенные на снос или капремонт, и среди них есть свои профессиональные кладоискатели. Конкуренция, в общем. Очень круто с этой работы не поднимешься, разве что повезет, но кое-что на хлеб заработать можно.