Пожиратели гашиша
Шрифт:
– Хе-наро Гар-сия, - четко и громко ответил невидимый собеседник.
Вновь сожалея, что я не удосужился обзавестись глазком, я сделал знак Славе приготовиться и отворил. В коридоре стоял знакомый амбал, однажды возивший меня в офис. Он был один.
– Вы готовы?
– спросил он.
– Да, - сказал я.
– Слава, пошли.
Внизу нас ожидал белый "фиат-темпра".
– Куда едем?
– поинтересовался я, устраиваясь на переднем сиденье.
– В госпиталь, - ответил Хенаро, усаживаясь за руль.
Русским языком он владел даже лучше Эррары.
Чувствовалась
Вот вам и "пятая колонна в действии". Кстати, как там наши доблестные чекисты, не дремлют ли? Я оглянулся. Чекисты, похоже, дремали. Хенаро заметил мои потуги и произнес:
– Ищете слежку? Ее нет. Я специально проверял.
"Если только "топтуны" дали себя заметить", - подумал я.
Кружа и петляя по улицам, "фиат" выбрался к зданию Военно-медицинской академии. Лучшее место, чтобы приставить наблюдение, сотрудникам 7-го управления контрразведки трудно было найти. Впрочем, кое-что меня порадовало. Госпиталь ВМА - место достаточно цивилизованное, правилок в нем устраивать не будут, посему беспокоиться особенно нечего.
Мы прошли в отделение хирургии, и сопровождающий постучался в палату. Оттуда ответили что-то по-испански. Хенаро открыл дверь, пропустил нас, а сам остался снаружи, очевидно, охранять.
– Здравствуйте, госопода.
Палата, в которой мы оказались, была рассчитана на четырех человек, но все койки пустовали, хотя и были разобраны, - их обитателей куда-то временно удалили. Куда-куда вас удалили? Кстати, "куда" (cojudo) в переводе с испанского означает "дурак". В этих пределах я язык знал. Удалили ли вас, господин дурак? А если нет, то сейчас удалят - и не одного меня, а обоих: точно в лоб мне смотрел блестящий массивный пистолет с таким же массивным глушителем. "Дезерт игл" израильского производства, хорошо знакомый по многочисленным штатовским боевикам. Куда-куда? Вот туда... Ствол качнулся, указывая направление.
– Спокойно, пожалуйста. Поднимите руки. Это мера предосторожности. Оружие у вас есть?
Я кивнул. Уж чего-чего, а этого добра у нас с собой было навалом. Во рту пересохло.
Только сейчас я заметил, что с другой стороны "Пустынного орла" прицепился маленький смуглый человечек в сапогах на высоком каблуке. Кажется, типа "казак", если я еще что-то помню из ранней мажорной молодости. Есть такие сапожки, испанцы их очень любят.
Я подчинился - без особого, впрочем, восторга.
Кто сказал, что в советском человеке заложена страсть к подчинению? На собственном опыте я это утверждение опровергаю.
– Это мера предосторожности, - повторил человечек.
Слава за моей спиной шумно выдохнул. Я медленно повернул голову, посмотреть, чем там занимается моя надежная охрана, и увидел, что за , дверью притулился еще один амиго с "микроузи", который обшаривал карманы моего компаньона.
Теплая компания, нечего сказать.
– Садитесь сюда, пожалуйста.
– Человечек опустил пушку.
Слава, которого уже обшмонали, плюхнулся на койку. Настала моя очередь. Амиго извлек из кармана гранату, которой бы я при всем желании не успел воспользоваться, и отошел в свой угол.
– Меня зовут Хорхе Эррара.
– Маленький человечек улыбнулся. Подождите, приор сейчас появится. Кто из вас госоподин Потехин?
– Очевидно, я, - сказал я.
– Очень приятно, вчера вы разговаривали со мной.
Я кивнул, хотя приятно мне не было.
Дверь отворилась, и Хенаро Гарсия вкатил на кресле забинтованного Мегиддельяра. Хорошо шеф устроился, даже кресло ему сюда привезли, не говоря уж о посещении в неурочный час. Даже общую палату откупил, чтобы с охраной не расставаться.
Выглядел он жалковато: сломанная рука в гипсе, шина на голени, обожженное лицо, правая сторона которого залеплена марлей и покрыта коллодием.
Досталось.
– Рад вас видеть, уважаемый Илья Игоревич, - произнес испанец тоном, допускающим самые различные трактовки. Например, глаза б мои тебя не видели, cojudo.
– Я тоже... сеньор.
– Прошу извинить за встречу, но обстоятельства вынуждают принимать подобные способы обезопасения.
Я не возражал. Сам же и заварил эту кашу.
– С вами...
– Это мой друг, - кивнул я на Славу.
– Он на днях откинулся... освободился из мест лишения свободы, ему можно доверять. Он согласен работать за деньги.
С минуту Франциско Мигель де Мегиддельяр осмысливал полученную информацию. Видимо, она его удовлетворила, поскольку он изрек:
– Пусть. Так будет много лучше.
Он внимательно посмотрел мне в глаза. Правое око, проглядывающее в дырочку марли, сверкало как антрацит.
– Не будем вспоминать о том, что произошло. Как у вас принято говорить: "Сделанного не воротить". Будем деловыми людьми. Вы отдали ассасинам предметы и не получили денег. Я делаю вам коммерческое предложение: вы забираете у ассасинов вещи обратно, и мы покупаем их у вас по оговоренной цене. Ну как?
"Так они нам их и отдали", - подумал я и спросил: - Каким образом?
– Нам стало известно, где сейчас находятся предметы. Есть место, где ассасины их держат. Мы помогаем вам средствами - вы делаете дело. Мы платим вам награду. Это миссия, достойная христианина!
– Видно было, что испанцам очень неохота мараться самим.
– Почему именно мы?
– Все мои люди под наблюдением службы безопасности. У вас очень жесткий режим, ни одного шага в сторону. Поэтому, чтобы соблюдать конфиденциальность, я вынужден вновь обратиться к вам.
– Своим тоном де Мегиддельяр подчеркнул, что уже имеет печальный опыт совместной работы и лишь безвыходность ситуации вынуждает его вновь совершать столь рискованный поступок. Я, впрочем, разделял его мнение. Сотрудничать со мной оказалось ох как непросто.
– Ты как?
– спросил я Славу, накануне точно угадавшего цель сегодняшней встречи.
– Воевать надо будет?
Я покосился на Мегиддельяра.
– Возможно, - сказал тот.
– Сколько платят?
– Две сотни, - сказал я.
– Тысяч?
– Да, к тому же баков.
– Идет.
– Мы согласны, - ответствовал я де Мегиддельяру.
– Да пребудет с вами благодать Господня, - заключил он.
– Мой заместитель комтур Эррара расскажет вам детали. До свидания, - но руки не подал.