Пожитки. Роман-дневник
Шрифт:
Мне все-таки удалось раскачать эту сталинскую квартиру – с ее вечными стенами, полуметровыми перекрытиями и захороненными в них скелетами.
Дверь у нас железная, но если ломиться всем телом, то достучаться можно. Тем более что я слушал не Rammstein, а A-ha.
Надел на себя кое-какое белье. Открыл.
За порогом стояла беспородная телка лет тридцати, девяносто килограммов весом при росте метра в полтора. При том – паранормально плоская.
Разумеется, «здравствуйте» не последовало.
– Я соседка
Мельком глянул на часы. 18.47.
– А вы, – говорю, – соседка откуда?
И показал рукой вверх, вниз, влево и вправо. Типа перекрестил.
– Сверху!!!! – взвизгнула она.
У меня были в запасе хорошие, конструктивные предложения для развития диалога в продуктивном русле. Я ведь понимаю: с соседями жить, периодически встречаться на лестнице, ехать в лифте… Но тут я увидел, как она выворачивает из-за спины правую руку, а в руке – кружка с жидкостью. Чайного цвета.
«Если коньяк, то очень кстати, – подумалось машинально. – В противном случае значение имеет только температура».
Температура оказалась комнатной. К тому же замах, контролируемый яростью, никогда не бывает точным.
В тот же миг дипломатия подверглась аборту.
– Пошла отсюда, с-сука!.. – размеренно произнес я.
– Сам пошел!! – хрюкнула она и попятилась.
– Я тебя, тварь, урою вместе с твоей милицией!!
– Закрой свой рот!
– Отсоси у меня.
– Гондон!!
– Иди законы учи, жир-трест!
– Сам пидарас!
– Штаны береги. Не отстираешь…
Она была уже далеко.
Я спокойно закрыл дверь, вернулся в комнату и сделал музыку погромче.
Мельком подумалось, что в контексте современных представлений о достоинствах слабого пола исчезающе маленькая грудь выглядит метафорой глобального оскудения творческой потенции человечества.
Хорошо бы вообще учитывать некий коэффициент красоты. Исходя из него, подлинно красивой следует считать женщину, которой требуется минимум доводок для проявления себя. А если женщине необходим макияж, гардероб, стиль, свет, ракурс, настроение и прочая лакировка, то с тем же успехом можно позвать Ляшапеля в коровник, предварительно накачав героином любую доярку.
Если же говорить о мужской косметике, то она – явно не для «пидарасов». Она для того, чтобы в сорок не казаться пенсионером.
Мне еще повезло – больше, чем некоторым из одноклассников. Одного я в прошлом году видел. Он выглядел как мощный заскорузлый гриб, местами лоснящийся. Такие лучше не разламывать. Там внутри труха и погибшие черви.
Когда-то мы сидели за партой вместе. Нас тяжело было различить – и друг в отношении друга, и каждого по отдельности. После восьмилетки он логичным образом перешел в ПТУ, а я совершенно нелогично остался в школе, продолжая получать двойки.
Я потерял девственность, когда его первый ребенок пошел в первый класс. Признал водку продуктом питания еще на
Он был автослесарем, я работал кинокритиком. Он был автослесарем, я работал барменом. Я стал почти поэтом, а он все был и был. Тем же самым, без изменений. Примерно семь тысяч дней, не сойдя при этом с ума. Ибо не с чего, на лице все видно.
Он никогда не пользовался кремом – ни ночным, ни дневным, ни увлажняющим. Он выглядит словно грязная ветошь фрезеровщика, мой сорокалетний ровесник…
Но я вот думаю: случись война, кто кого спасет? Внешность обманчива.
Помню дяденьку Николая Николаевича, читавшего теорию в автошколе. Валенок валенком, но очень хороший. Скоро уж на пенсию, зато одевался сплошь в джинсу. С нами вел себя ласково и беспощадно.
– Обманывать не стану, – заявил Николай Николаевич на первом же занятии, – кто хочет, может идти вон туда, – и показал высунутым из кулака большим пальцем куда-то назад, – там права – за деньги, никаких проблем. Зачем вам лишняя морока? Сегодня платите, завтра получаете.
Повисла тяжелая пауза, слегка разбавляемая доброй улыбкой учителя.
– Ну? Никто не хочет без проблем все устроить?
По молчанию в аудитории Николай Николаевич понял, что все готовы к серьезным проблемам.
– В таком случае скажу еще об одном, – продолжил он. – У меня вы учить правила будете. И учить от начала до конца. Предупреждаю сразу: на ближайшие два месяца мужья забудут о женах, жены – о мужьях. Никаких детей, понимаешь… Потому что сдавать и пересдавать правила вы будете мне, а я вам просто так «зачет» не поставлю. Дело же не в отметке, а в том, что правила эти вы должны будете читать и после экзаменов. До пенсии читать. И после пенсии. Понятно это?..
Теорию Николай Николаевич излагал в доступной форме, с отвлечениями. Так обращаются к даунам, которых хотят забросить в глубокий тыл врага. Интерактив приветствуется.
– Помимо правил, аптечки и прочих изначально предписанных вещей, в машине у вас всегда должны быть еще три предмета. Какие?
Это не риторический вопрос.
Кто-то с ходу догадывается:
– Лопата!
– Правильно, – кивает головой Николай Николаевич. – Когда в сельской местности сядете на брюхо, лопата понадобится вам, чтобы отрыть колеса спереди и сзади. А еще что?
– Топор?.. – неуверенно звучит чей-то голос.
– Топор. Конечно. Или ножовка. Нарубите еловых лап – ельник лучше всего, листья тут не помогут, – покидаете под колеса. Тогда, наверное, сможете выехать… Так, молодцы. Ну и третье. Что нам крайне в жизни необходимо, а? В тяжелых ситуациях.
Учащиеся напряженно думали.
– Ну? Это же элементарно! – подзадоривал Николай Николаевич.
– Бейсбольная бита? – рискнул предположить я.
Никто даже не улыбнулся.
– Водка, дорогие мои! Бутылка водки! Всегда должна храниться в вашей машине. Иначе чем вы будете расплачиваться с трактористом, когда ни лопата, ни топор не помогут?