Пожизненно. Цитадель в огне
Шрифт:
— У нас на башне сейчас никого нет. Внизу тоже. Может, хоть с этой стороны, под защитой стены, ноги разомнем? Из Цитадели не заметят. Вдруг нам несколько дней здесь отлеживаться? — предложил Костяк.
Даша посмотрела на него с благодарностью. Все понимает лохматый.
Эле тоже понимала:
— Ну, что с вами делать? Вернемся, буду я вас тренировать. Воздержанности учить. Мин — иди на разведку. Да оставь копье. Там Ашиных мамонтов не предвидится.
Вернувшись, Даша решила, что теперь вполне может просидеть в тайнике сколько нужно. Здесь спокойно, тихо и можно поспать, пока ничего не происходит. Пыли бы еще
Но расслабиться не дала Эле. Собрала соратников вокруг себя и провела воспитательную беседу. Вроде шепотом, но впечатление такое, что наорала во весь голос. Дашу беспощадно обругала за фокус с провокационным выпячиванием задницы под вражеское копье. Эле придерживалась мнения, что биться нужно правильно, с умом, и умирать честно, а не подставляя вместо себя ягодицы глупых девчонок. Ни о каких отвлекающих маневрах и факторах внезапности бывшая Перчатка в данном случае и слышать не желала. Костяка хозяйка облаяла за привычку несвоевременно разбивать нос и за то, что не удосужился подружку научить дисциплине. Мину досталось за импровизацию с выводом груага под стрелу хозяйки. Полукровка оправдывался тем, что вышло это почти случайно, — на солдата он наткнулся, вылезая из подвала Цитадели, а груаг уже отправился наперерез по собственной инициативе. Куда же его было вести, как не под стрелу? К тому же Мин выполнил задание — все выведал. К вечеру в Цитадели оставалось около восьми груагов. Еще с десяток калатерских солдат и сам лорд Дагда с пятью-шестью приближенными.
— Так мало? — недоверчиво переспросила Эле. — Тощих дарков должно быть в два раза больше. Мы же их у ворот своими глазами видели.
Полукровка заверил, что так оно и было, только не меньше пяти груагов отправились из Цитадели с каким-то важным заданием. И часть собственной охраны лорд Дагда с ними отправил. Мин собственными глазами видел, как люди и груаги садились в лодки у Каменного канала. В настоящее время Цитадель практически пуста.
— Сейчас бы ударить хоть бы с полусотней, — Эле разъяренно фыркнула. — Да еще бы два десятка настоящих лучников иметь для прикрытия. Этот худосочный Дагда разве что за одну башню смог бы зацепиться. Только нет у нас никого. Выродился Каннут.
— У Дагда в запасе маг имеется, — помрачнев, заметил полукровка. — Я этого колдуна даже через стены почувствовал. Вроде шепчет что-то в самые уши. Зовет куда-то. Хорошо, что бубнит неразборчиво.
— А я ничего не чувствовал, — несколько растерянно заметил Костяк. — Неужто настоящий маг?
Даша знала, что лохматый с детства побаивается колдунов, гадалок и прочих непонятных личностей, у которых просто так кошелек стащить весьма затруднительно.
— Я тоже ничего не чувствую, — призналась Эле. — Хотя нас учили.
— Это дарковское колдовство. На тех, кто на меня похожи, рассчитано, — пробормотал полукровка. — Я, правда, очень толстокожий. Но те из наших, кто в городе остались, давно уже шептались, что диких дарков кто-то в город чарами приманивает. Теперь верю. У меня там, в подвале, шерсть несколько раз дыбом вставала. Только я так и не понял, кто меня зовет и чего хочет.
— Некоторые люди тоже чувствуют, — прошептала Даша, вспоминая рассказ впечатлительной служанки.
— Ладно, к нам колдун не пристает, и хорошо, — буркнула Эле. — А ты, Мин, если что, скажи. Мы тебе лапки скрутим. Не нужно тебе ни на какой неумный шепот отзываться. Ты у нас хоть и простофиля необученный, но полезный. Вот если ты еще отучишься сам по себе носиться среди врагов и заманивать…
Снова войти во вкус наставительно-воспитательного нравоучения Эле не успела. С реки донесся звонкий и протяжный зов.
— Это кто?! — Мин, похоже, перепугался.
Эле и лохматый в замешательстве переглянулись.
— Это труба. Сигнальная, — сказала Даша. — Кажется, горном называется. У нас в такую трубу раньше пионеры и кавалеристы дудели.
— Кто? — в один голос поинтересовались лохматый и Мин.
— Аша, сигнальный рог звучит по-другому. И такую звонкую трель из него не выдуешь, хоть лопни, — возразила не интересующаяся второстепенными деталями Эле.
— Горн — металлический музыкальный инструмент, — объяснила Даша. — На нем и в оркестре играют. Или нет? Кажется, та труба, что в оркестре, фанфарой называется.
Выяснить различия не успели, с донжона Цитадели раздался ответный сигнал. На этот раз гудел обычный сигнальный рог. К этому звуку все горожане Каннута, включая Дашу, вполне привыкли.
— Переговоры затевают, — уверенно прошептала Эле. — Ой-ой-ой, они же могут их прямо здесь устроить. Вот, нагадь на них боги, как нарочно. Мы же из этой башни никогда не выйдем.
Эле угадала. Очень скоро внизу застучали сапоги, кто-то негромко переговаривался. На узкой пристани замелькало несколько фигур, появился факел. Взмахами факела просигналили далеким кораблям.
— От того корабля, что поменьше, лодка отваливает, — доложил зоркий Мин. Остальные трое случайных узников Плавучей башни пока ничего не видели, ослепленные ярким огнем факела.
— Да что же это такое?! — шипела Эле. — Почему мы все время в заднице оказываемся? Неужели им другого места нету ультиматумы передавать? И какого косорылого демона мы в эту башню залезли? Оружие готовьте, того и гляди на нас наткнутся.
В тайный чулан никто не сунулся — сейчас в Цитадели хозяйничали люди, плохо знакомые с секретами Каннутского замка. Но четверым беглецам пришлось снова замереть — на смотровую площадку башни кто-то полез. Эле показала два пальца — с боевой площадки башни пристань теперь прикрывали двое лучников. Бывшая Перчатка грозным жестом приказала никому не шевелиться, а сама очень осторожно вытянулась на свернутом ковре и сделала вид, что никакая суета и переговоры ее не касаются.
Даша лежала у окошка, смотрела. Щека ловила дуновение ночного ветерка. Где-то далеко на темной воде покачивался огонек факела, зажженного на носу лодки. Внизу, на пристани, тихо возились темные тени. Девушке казалось, что она уже долго-долго наблюдает малопонятный спектакль — привычный мир обезлюдел, немногие оставшиеся в живых ведут изощренную игру, окончательно уничтожая друг друга. Лишь отражение двух лун привычно скользило по речной воде. Так и тогда было, у Навьих камней. Даша почувствовала, что на нее смотрит лохматый. Наверное, догадался, о чем подруга думает. Даша неуверенно улыбнулась. Ничего, мы и бесконечное заточение в башне переживем.
Внизу, на пристани, людей прибавилось.
— Они подходят? — донесся неприятный надтреснутый голос. — Кто-нибудь может сказать, сколько человек в лодке?
— Трое, милорд, — почтительно доложил грузный человек в великолепной, отливающей черным кольчуге. — Груаги уверяют, что, кроме этих троих, с корабля никто не сошел.
— Будем полагаться на зрение наших союзников, — произнес надтреснутый голос. — Пожалуй, я присяду. Бедро опять ноет невыносимо. И прикажите добавить огня, пусть видят, куда плыть. Я не собираюсь здесь торчать до утра.