Позолоченное великолепие
Шрифт:
Изабелла пробыла в Вечном городе дольше, чем намеревалась. Великолепие города пленило ее. Весна уступила место раннему лету, когда она решила нанести краткий визит в Неаполь по пути, ведшему в северном направлении к Флоренции. Пока они приближались к городу, Эми, сидевшая в открытом экипаже спиной к лошадям, даже не повернула головы, чтобы взглянуть на следующее место назначения, зная, что оно обрадует ее не больше, чем все другое, увиденное за рубежом. Переливавшийся белым и красно-коричневым цветами город казался жемчужиной посреди сочных виноградников и оливковых рощ, цветов и деревьев.
— Посмотри, Эми! Да посмотри же!
Эми оглянулась. Еще одно незнакомое место. На что
Снять виллу Изабелле помог английский дипломат сэр Хорас Мэнн, который являлся чрезвычайным посланником при дворе великого герцога тосканского. Он был одним из немногих, кого Натаниел при жизни считал другом и долгие годы переписывался с ним. После смерти Натаниела Хорас считал в порядке вещей временами переписываться с его вдовой. Изабелла обрадовалась, увидев, что вилла похожа на большой дворец. Вилла стояла на левом берегу реки Арно, а на противоположном берегу виднелся впечатляющий дворец Корсини. Более того, сэр Хорас велел одному из своих чиновников подобрать лучшую прислугу в доме и вне дома и проверить, чтобы все было готово к ее приезду.
Изабелла не менее слуг обрадовалась возможности отдохнуть от путешествия и на время пожить в такой великолепной обстановке. Во Флоренции жило очень много англичан — одни прибыли сюда лечиться, другие преследовали коммерческие интересы или же работали в посольстве, некоторых к городу влекли художественные вкусы, — почти ко всем постоянно наведывались соотечественники. Вскоре Изабелла начала получать множество приглашений, которые могли бы целиком заполнить все ее дни. Распаковали все ее платья, включая те, которые она купила в Париже — из многоцветных шелков, атласа и кружев. Они пополнились шалями, рюшами, веерами и драгоценностями, которые Изабелла приобретала в разных местах во время путешествия, а также очаровательной венецианской треуголкой из бархата с белой кружевной мантильей, которая завязывалась под подбородком. Изабелла надела ее вместе с черной маской из атласа и белым платьем с кринолином, усеянным стеклянными бусами, во время маскарада, который состоялся вечером после ее приезда во Флоренцию. Это ослепительное и веселое мероприятие, устроенное в резиденции сэра Хораса рядом с мостом Святой Троицы было не лучшим развлечением для новичка во Флоренции, ибо все надели маски, причем каждая встреча представляла собой тайну. Изабеллу приметили из-за ее поразительного наряда, но поскольку маску нельзя было снимать до полуночи, все гадали, кто она, кроме сэра Хораса, которому каждый гость представлялся лично. Поэтому Изабелла удивилась, когда он подвел к ней высокого человека как раз в тот момент, когда она покидала бальный зал вместе с группой людей, с которыми танцевала.
— Моя дорогая сударыня, — сказал сэр Хорас, не выдавая ничего тем, кто находился поблизости, — представляю вам джентльмена, который разгадал, кто скрывается под этим нарядом. Он трудится рядом со мной на дипломатической службе на благо нашего короля и страны и по моим замечаниям догадался, что вы приезжаете во Флоренцию. Он внимательно высматривал каждую прекрасную гостью, прибывшую в мой дом, и пытался найти вас. Поэтому я не успокоюсь до тех пор, пока ему и его сестре не удастся составить вам компанию и пригласить на ужин. Он так нетерпелив! Но я поставил одно условие. Вы должны угадать, кто он, до того как окажете ему такую честь.
Изабелла улыбалась и озадаченно смотрела на незнакомца, даже в мыслях не представляя, кто может скрываться под золотистой маской, закрывавшей верхнюю часть лица. В его зеленовато-серых глазах, видных в прорезях, мерцали веселые огоньки, на устах играла улыбка, обнажая ровные белые зубы. Нельзя было определить цвет его волос, белых от пудры, как того требовала мода, а его брови и ресницы скрывала маска. Он был великолепно одет, как и полагалось помощнику сэра Хораса. Его фрак, спереди богато украшенный вышивкой золотой нитью, был из темно-оранжевого шелка. Было заметно, что этот человек уверен в себе, утончен, умен и ничему не удивляется. Трудно было определить его возраст, но по решительному подбородку и едва заметным складкам по обе стороны рта она решила, что ему около тридцати одного года. Он казался ей знакомым и незнакомым. Кто же он?
— Должна признаться, что сейчас я сбита с толку, — призналась она, лихорадочно перебирая в уме места и светские мероприятия, где они могли бы встретиться. Сэр Хорас упомянул сестру незнакомца, но это ей ничего не дало. Памятуя о дипломатических связях, она задавалась вопросом, не были ли они с Натаниелом представлены ему по правительственной линии. — Вы не могли бы дать мне зацепку?
— Ни в коем случае! — весело откликнулся сэр Хорас. — Этот злодей в маске дал мне слово, что и намеком не выдаст себя. Так что все целиком зависит от вас. Дерзайте, мадам! Не хотите рискнуть и поговорить с ним и таким образом попытаться раскусить его?
Изабелла рассмеялась.
— С большим удовольствием, — согласилась она.
— Тогда я предоставлю вас друг другу. — Сэр Хорас поклонился и оставил их наедине.
— Изабелла, вы оказали мне честь, — заговорил незнакомец. Они покинули танцевальный зал и шли по коридорам с мозаичными полами. — Я веду вас в помещение, где никто не помешает нашему разговору. Сгорая от нетерпения возобновить наше знакомство, я с самого начала сегодняшнего вечера пытался отыскать вас. Если бы не мантилья, скрывающая ваши волосы, я бы сразу узнал вас. Затем, взглянув в сторону дамы с венецианской треуголкой на голове, я начал все больше утверждаться во мнении, что нашел вас. И вдруг все сомнения исчезли. — Он тихо засмеялся и щелкнул пальцами, будто подтверждая свою точку зрения.
Теперь она узнала его. Ну какие могут быть сомнения! Да! Сомнений не оставалось! Утекло много, очень много времени, но этот голос, обращенный к ней, навеял столько радостных воспоминаний о Рождестве и Новом годе, проведенном в Йоркшире, что она подивилась, как это сразу не разглядела, кто скрывается за этой маской. Изабелла остановилась, похлопала его по руке, чтобы он повернулся к ней лицом, и ослепительно улыбнулась ему с неподдельной радостью.
— Оуэн! Оуэн Марвелл! В этом нет сомнений!
Он откинул голову и душевно рассмеялся.
— Молодец! Я все же не изменился до неузнаваемости. — Он тут же снял маску. Ей показалось, будто стрелки часов из золоченой бронзы, находившихся поблизости, начали стремительно вращаться назад, перенося обоих в прошлое. Золоченые фризы на стенах вокруг них могли показаться гирляндами вечнозеленых растений, цветы за окнами — белым снегом, а призмы подсвечника, висевшего над их головами, — омелой, под которой он однажды целовал ее, поддавшись порыву.
В этот миг из ее уст вырвался невольный и неосторожный возглас сожаления о потере радостных лет юности, которые потонули в ужасном болоте злосчастного брака с Натаниелем.
— Почему тому Рождеству в доме отца было суждено закончиться? Я не помню более счастливого Рождества.
— Я тоже ярко помню то время. Конечно, тогда я не знал, что это будет последнее Рождество вместе с родителями, братьями и сестрой. Вскоре после этого я поступил на дипломатическую службу и с тех пор работаю за рубежом.