Позолота вся сотрется 2
Шрифт:
Ласковый голос прирожденной и умелой актрисы сумел прервать затяжное рукопожатие. Мужчины словно опомнились и теперь смущенно и украдкой потирали побелевшие кисти рук.
Мой муж улыбнулся вежливо, сверкнул чистотой синего взгляда.
– Нам с Николь уже давно хотелось путешествий, а тут, так кстати мистер Ду Шенли пригласил нас на свою свадьбу, - голос Филиппа ровной, неторопливой волной сглаживал немного неловкую ситуацию, заставлял всех участников беседы вспомнить о светских манерах и приличиях.
– О-о, твой дед решил жениться, Николь?
– перехватил эстафету вежливости Арчибальд
Я постаралась повесить на свое лицо самую лучезарную улыбку из запаса заученных. Склонила голову набок и немного потупилась, как и полагается замужней и положительной со всех сторон леди.
– Да, Арчи. Дед решил жениться. Кстати ты хорошо знаешь его невесту!
При слове " Арчи", мой муж напрягся, рассыпал в мою сторону синие искры из глаз. Патрисия нервно облизала губы, а сам "Арчи" нерешительно улыбнулся.
– И кто эта счастливица?
– Леди Глория!
– ответила я кратко, так как решила больше не играть словами.
Мы мирно и неторопливо вели светскую беседу, улыбались друг другу не совсем искренними улыбками, а рядом с нами уже играли в общие игры наши дети. Весело и заливисто смеялась Зои, кокетливо строя глазки чернявому, худенькому мальчику. Ревниво щурился Том. Хлопотливой курицей-наседкой носилась за расшалившимися детьми мисс Агния.
Наверное со стороны мы производили впечатление давних друзей, которые были искренне, сердечно рады неожиданной встрече.
– Может быть поужинаем сегодня вместе?
– предложила вдруг Патрисия и нежно улыбнулась мужчинам.
Она переводила взгляд с Филиппа на Арчибальда, старательно щерила в белоснежной улыбке жемчуг мелких, безупречных зубов. Патрисия была полностью уверенна в неотразимости своих женских чар.
Первым ответил Филипп.
– Прошу прощения, но наверное наш совместный ужин сегодня не состоится... Я взял в дорогу кучу документов, которые требуют тщательного просмотра...
Он улыбнулся так виновато и так почти искренне, что мне с усилием удалось придержать взлетевшие от изумления брови.
– Мне тоже сегодня, надо поработать с документами, - важно и облегченно выдохнул лорд Баффа.
Патрисия огорченно вздохнула, лукаво улыбнулась мне, словно бросала вызов.
– Так может, мы встретимся с тобой Николь? Посидим, попьем чай с ромашкой, поговорим?
– она по привычке тянула хриплый мед из своего голоса.
Я приняла вызов. Если Патрисии хочется поговорит, от чего не согласиться? Конечно особых тем для разговоров у нас давно уже нет, но считать себя трусихой, я не дам. Улыбнулась беспечно, пожала плечами.
– Хорошо, давай встретимся вечером. Пусть мужчины портят глаза своими любимыми и важными документами, а мы с тобой попьем чаю, выгуляем вечерние платья. Покажем себя и посмотрим на людей. Ты же этого хочешь Патрисия?
Она серьезно посмотрела на меня, застывшая горечь в ее глазах совсем не вязалось с очаровательной улыбкой на губах.
Глава двадцать седьмая, заключительная.
Белый рояль стоящий на полукруглом возвышении, покорный проворным пальцам долговязого музыканта, непринужденно рассыпал звуки легкого блюза. Ноты беззаботными горошинами скакали в янтарном освещении сцены и создавали лениво-праздничное настроение у посетителей. В отличии от них, мое настроение грозилось испортиться. Патрисия явно опаздывала. Бокал с темно-красным, почти черным вином был уже выпит, а взгляды сидящего напротив моего столика здоровяка с приятным лицом и блестящими от бриолина русыми, тщательно зачесанными назад волосами, становились все пристальней. Ямочка на подбородке и маленький ротик делали его лицо добродушно детским, но цепкий взгляд серых глаз выдавал в нем охотника за одинокими дамами.
Поймав мой взгляд здоровяк улыбнулся мне своим маленьким ротиком и подмигнул. Я излишне резко поставила свой бокал на белую, скользкую от крахмала скатерть и уже приготовилась встать.
– Николь, я прошу прощения за мое опоздание!
– хрипловато-медовый голос Патрисии раздался у меня за спиной.
Медленно обернувшись и старательно сохраняя на лице фальшивую улыбку, я глянула на Патрисию. Ее смуглые плечи вызывающе мерцали в пене белоснежных кружев. Черные кудри змеились высокой и замысловатой прической, кроваво-красные камешки в длинных сережках дрожали и переливались, а розовые губы влажно изогнулись в виноватой улыбке.
Улыбка Патрисии была искренней, а взгляд черных, словно спелая смородина глаз был просяще-жалобный. Я пожала плечами стараясь казаться спокойной и вставать из-за стола передумала.
– Всегда подозревала, что пунктуальность не является твоей чертой, как впрочем и многие другие хорошие привычки, - мой голос был холодным и строгим, словно принадлежал чопорной, старой учительнице.
Я невольно скривилась, дасадливо нахмурилась. Начало нашего разговора с Патрисией мне не понравился. Появилось чувство, что она обыгрывает меня в неком негласном состязании.
Моя несостоявшаяся подруга и сестра понимающе хмыкнула, тщательно замаскированное торжество мелькнуло и тут же пропало в глубине смородиновых глаз. Патрисия грациозно опустилась на мягкую, оливково-зеленую кожу удобного кресла, протянула руку к золоченной папке с меню. Звякнули подвески на слишком широком браслете, затрепетали рассыпая веселые искры кроваво-красные камешки.
Мой взгляд словно приклеился к этому тяжеловесному, слишком объемному браслету на смуглом и тонком запястье. Камешки дрожали красными каплями, отбрасывая кровавые блики на белую скатерть, а у меня перед глазами вдруг замелькали совсем другие капельки. Я отчетливо вспомнила зазубренное лезвие ножа которое вгрызается в мое запястье, запах крови в раскаленном воздухе и боль мучительную, всепоглощающую. Вздрогнула, посмотрела на свою гладкую и белую, словно мрамор кожу. Я не носила браслетов, мне нечего было прикрывать и почему то сейчас мне было стыдно.
Патрисия перехватила мой вгляд, улыбнулась понимающе и грустно. Она подняла свою руку и немного сдвинула браслет. Уродливой, толстой пьявкой выглянул, и кажется будто подмигнул мне застарелый шрам из-под нарядных, красных камней.
– Его невозможно извести, ты наверное в курсе? Впрочем я к нему уже привыкла, а еще я привыкла к чувству вины, к угрызениям совести и к постоянным изменам твоего бывшего мужа. Арчибальд оказался редкостным любителем разнообразия, - Патрисия хохотнула коротко и резко, словно выплюнула застрявшую боль.