Прага

Филлипс Артур

— Мистер Хорват, хотя и старший, он — надеюсь, я ясно объяснил, что вот Карой, он здесь как полноправный представитель…

— «Неподходящий момент, неподходящий момент», просто из-за какой-то чепухи про… — Мельхиор слышал, как Харви его перебил, но не поднимает глаз от незримых схем, которые рисует на столе прямым указательным пальцем, не отвлекается на брань, а продолжает говорить, и никакой мыслимый на земле шум его не остановит. — Пара новостей в газете, и наш Кайл плачет, как девчонка, что нам «неуместно» участвовать в конкурсе на венгерской приватизации. «Неуместно» после всего, что я построил. — Мельхиорово невыразительное, но честное признание, что его многомиллиардную

медиаимперию загнали в угол не кто-нибудь, а Чарлз с Джоном, окатывает Джона гордостью. — Иисусе милосердный, мне пришлось слушать всю эту ахинею про то, что нам нельзя вмешиваться в процесс реституции, должны сначала дать венграм самим торговаться с собственным правительством. Полная ерунда. И вот вы тут сидите — просто мальчишка и такой же венг, как и я. — Он машет, но не смотрит на Чарлза. — Послушайте. Сказать по правде, мы немного с опозданием оценили медиапотребности в этом буше. Но теперь шутки кончились. Я буду в городе три дня, и у меня переговоры по шести газетам, шести издательствам, двум телестанциям и кабельному проекту, так что давайте не будем терять время и обхаживать овцу, правильно? Или она тебе поблеет, или ты идешь своей дорогой. — Даже эта эффектная австралийско-корпоративная похабщина говорится тем же будто бы скучающим и слегка социопатским голосом; Мельхиор пробует салат, обнаруживает в нем что-то противное и отодвигает. — Ваше маленькое издательство — хорошее, и я его хочу, но я не могу заниматься этим вечно. Есть еще полторы дюжины, кого я хочу в Венго и Чехо, да и поляки для «Медиан» тоже будут кое-что значить. Так что давайте решать. Вот Харви говорит, что ваш босс для этого нам не нужен. А это почему же?

— Он, к сожалению… — начинает Харви.

— Да. Жаль это слышать, — говорит Мельхиор.

— Полагаю, ключевой вопрос, возможно — камень преткновения, в котором, как я сам это вижу, я могу вам здесь помочь, чего я и хочу, предупредительно, предварительно обсудить: станет ли это «Медиан-пресс»? — спрашивает Харви, торопясь устраивать события, пока они не устроились сами.

Наконец Мельхиор поднимает глаза на собеседника — на Чарлза, который едва ли сказал хоть слово с момента приземления австралийца.

— Разумеется, ваше издательство станет новым членом гордого семейства «Медиан» и, значит, получит всю положенную поддержку бренда, гораздо большую поддержку, чем вы сможете устроить с тем, что осталось от вашего маленького частного фонда, миста Гыбр. — Намекнув на обширные знания персонального толка, Мельхиор возвращается к работе по перекладыванию своего неиспользованного столового серебра. — Вы какой-нибудь родственник тем сестрам, кстати? Актрисам? Вот скажите мне: значит ли название вашего издательства что-нибудь для людей в этой стране?

Все случилось так быстро — Джон едва ли понимает, что вообще происходит: когда последняя салатная тарелка покидает стол в бестелесных руках, он наконец осознает, что «Хорват-пресс» не только продается, но Парки уже приступили к обсуждению деталей того, как издательство будет именоваться, когда его, еще трепыхающееся, заглотит змеиное брюхо транснациональной корпорации «Медиан» и быстро расщепит на невоссоединимые компоненты.

Чарлз медленно надувает щеки и качает головой из стороны в сторону.

— Очень дальний, — сознается он. — Через моего прапрадеда, мне говорили, какая-то там родня. Никогда их, конечно, не видел. В Венгрии это относительно распространенное имя.

— Думаю, Карой сейчас в… в затруднении или как бы в затруднении, — вступает Харви. — Нам надо быть чуткими к требованиям, как это, обеих сторон, или не сторон, но интересов.

— Чарлз, — резко поправляет его

Чарлз.

— Ага, — Харви смотрит на него невидящим взглядом. — Что?

Чарлз игнорирует общий вопрос Мельхиора и вместо того выдвигает вал конкретики. Начинает перечислять отдельные публикации «Хорват Холдинга», задуманные проекты, описывает выходившие каталоги и реестры издательства. Жонглирует названиями, авторами и публикациями, будто карточный шулер из Лас-Вегаса, распускающий колоду в воздухе.

— «Наш форинт», — говорит он, — и я останавливаюсь на нем как на одном примере тех вопросов, с которыми нам придется столкнуться, — «Наш форинт» — это марка с традицией и поколениями читательского опыта…

— Это ваша деловая газетенка. — В голос Мельхиора отражается слабый интерес, но его реплика — не вопрос, Мельхиор не сводит глаз с гравюры у Чарлза за плечом, и Джон понимает, как австралиец во время телеинтервью симулирует свое выражение проницательной сосредоточенности: фокус за плечом и верный ракурс съемки. — «Наш форинт», ха? — Он вытягивает руку и с гулким шлепком ловит всю колоду, выгнувшуюся в воздухе. — Нет. Может, она временно останется под этим названием, но вы же знаете, как это у нас. Вы не дурак, миста Гыбр. Вы выбрали это название с умыслом, и я ценю вашу деловую прямоту. Вы знаете, что мы вложили невероятные средства в раскрутку «Вввввалюты». Мы хотим, чтобы «Вввввалюта» была всемирным изданием, по всей земле единообразным, но с местными секциями-вкладками, без швов пригнанными к каждому местному рынку. Эти вкладки, предположительно, могут иметь местные названия. Мы с Кайлом не видим причин не назвать венговскую «Наш форинт», если вы убедите меня, что это важно.

— Думаю, это, пожалуй, разумная отправная точка. — Харви туда-сюда водит глазами между двумя интересными людьми за столом.

Мельхиор смотрит Чарлзу в глаза и улыбается, почти как человек. Он дал Чарлзу общее впечатление о концессии, обратился к одному маленькому элементу целого и рассчитывает, что его ответ экстраполируют дальше, так что здесь австралиец отодвигает стул и поднимается; ему незачем ждать следующего блюда. Он сосредоточенно натягивает роскошные перчатки на свои пятнистые руки, хотя его обреченная судомойкиной собаке еда уже появляется на столе. Помощник с готовностью поднимается, салфетка в руке, но Мельхиор уходит один: Кайлу следует доесть с тремя американцами. Мельхиор отработанным приемом разглаживает внутренность своей ковбойской шляпы, чередуя открытую ладонь и ее тыльную сторону.

— Основываясь на том, что сказал Харви, на сумме вашей заявки и стоимости оборудования в Вене, вот у Кайла с собой конверт с цифрой. Этого вам должно хватить. Это не стартовая позиция. Это окончательная сумма. Я не могу предложить ничего сверх этой цифры, так что или ваша маленькая группа вступает в семью «Медиан», или остается торчать в одиночестве посреди медианской страны, и мы первые свои месяцы здесь тратим на то, чтобы убрать вас с дороги. Кайл будет ждать в «Хилтоне» один день, пока вы придете и скажете, что заинтересованы. Приятно было познакомиться с вами, джентльмены.

Не встречаясь глазами ни с кем. Без рукопожатий. Свекольные шторы проглатывают ковбойскую шляпу, и бородавку, и аномальный мизантропский бубнеж.

В обществе Мельхиора было свое сине-ледяное удовольствие, понимает Джон, лишь когда бархат перестает струиться и застывает вертикальным красным морем. Похоже, от своей работы он не получает ни малейшего удовольствия, но зато, выполняя ее, кажется, не утруждается никакими ухищрениями. Он сказал: «Я хочу это», и «Я заплачу за это вот такую сумму», и «Нет, я не назову дело именем вашего коматозного босса», и дело с концом.