Практическая фейрилогия

Грин Агата

— Какой еще рок?

— Скендера. Он Злой рок.

— Точно, — улыбнулась я. — Как же я сама не догадалась, что он Злой рок!

— Ты проводник огромной силы, Магари. Элидир не захочет тебя отпускать.

Заскрипел снег, и мы с богом обернулись. К беседке подошла Тэрада и ее саму, казалось, обескуражило то, что снег под ее ногами заскрипел. Сидхе обычно ходят бесшумно по холму, даже если под ногами сухая трава… Это может значить только то, что холм хотел, чтобы мы узнали о ее приближении.

— Вот вы где, — проговорила богиня.

Подойдя

к беседке, она замялась у входа, начала теребить рукав.

— Что такое, Тэрада? — спросил Маэнун.

— Король послал меня за тобой. Он хочет знать, зачем ты унес друидессу.

Сидхе, поднявшись, пошел к выходу из беседки. Я вспомнила, что так и не поблагодарила его, но при Тэраде почему-то постеснялась сказать даже обычное «спасибо».

— Маэнун! — сказала я ему вслед, и он обернулся. — Можно я как-нибудь возьму у тебя интервью? Это когда задают вопросы.

— Вряд ли ты узнаешь что-то новое от меня, — удивленно сказал он. — Я много раз рассказывал, как отношусь к людям и зачем спас Аранту.

— Нет-нет, я хочу узнать о тебе самом, всякие мелочи о твоем характере, биографии, чтобы понять, чего о тебе недоговаривают в статьях — не можешь же ты быть таким идеальным, каким тебя описывают? В общем, хочу тебя немножко очернить для баланса. Не против?

Лицо бога осветилось улыбкой.

— Давненько меня не пытались очернить… Конечно, я согласен! Надоело быть белой вороной при дворе. Вернешь мне статус настоящего неблагого, а, Магари?

— Постараюсь!

Пройдя мимо Тэрады, сидхе выразительно посмотрел на нее, а потом и на меня, транслируя нам одно и то же предупреждение: «Будь осторожна», и ушел. Снег, что примечательно, не скрипел под его ногами.

Сумеречная дева помялась еще у входа и вошла.

Что ей нужно? Подсознание упрямо советовало мне держать ушки востро рядом с этой богиней — очень уж подозрительно она себя ведет. Присев рядом со мной на лавку, Тэрада сцепила пальцы в замок и, не отрывая от них взгляда, спросила:

— Как Скендер?

Такого вопроса я не ожидала. И, растерявшись, машинально дала ответ:

— Плохо.

— Это все, что ты можешь о нем рассказать? — дрожащим голосом спросила она.

— Мне ли о нем рассказывать? Я при Неблагом дворе чуть больше двух месяцев, а самого Скендера знаю и того меньше. Скорее ты мне можешь рассказать о нем.

— Я давно не видела его… Редко двору выпадает жребий проводить год в Файдкамене, а я всегда следую за двором.

— Двор в Файдкамене с Самайна. Если хотела узнать, как Скендер, могла бы уже много раз его повидать и спросить самой.

— Я слышала, он никого не хочет видеть, и что свирепый баргест нападает на каждого, кто приблизится к нему…

— Ха! — пренебрежительно фыркнула я. — Надо просто проявлять настойчивость. Меня он тоже поначалу не хотел видеть, а потом сдался. Почему ты спрашиваешь о нем? Вы были друзьями?

— И да, и нет, — шепнула Тэрада.

Неприятное чувство кольнуло меня в сердце. Неужели Тэрада — та самая возлюбленная Скендера, которая

оставила его, когда Элидир велел ему отправиться в изгнание?

— Ах, это ты была его дамой сердца… — протянула я с кислой гримаской на лице. — Тогда расскажу. Он влачил жалкое существование, когда я его встретила. Худой, оборванный, грязный… Пока я не начала с ним работать, ему было все равно, как он выглядит, чем питается. Все забыли, что он бог, он сам об этом забыл, и, когда с едой было туго, подворовывал у гоблинов, а те потом гоняли его по болотам. Гоблины! Гоняли! Сидхе! Каково, а? Я бы не поверила, скажи мне кто-то о таком!

Тэрада заплакала. Песня забвения сделала ее чувствительней, вернула юность ее душе, вот богиню и потянуло на разговоры о бывшем.

Глядя на то, как вздрагивают плечи Тэрады, я почувствовала удовлетворение. Пла-а-ачет… А ведь это из-за нее он превратился в жалкое, презираемое даже низшими фейри существо и потерял самоуважение. Неблагие хиреют, когда их не боятся, но это не смертельно, а вот предательство убивает. Когда я встретила Скендера, он был мертв.

— Любимых не предают, — сказала я прокурорским, даже инквизиторским тоном. — Раз ты его оставила, значит, и не любила никогда…

— Любила… — возразила Тэрада, глотая слезы. — Но когда открылась его суть, все изменилось. Его глаза… они стали ужасны… его голос изменился… вокруг него всем стало неуютно… он сам мне предложил расстаться… он сам хотел этого!

Я поджала губы. Меня так и подмывало сказать этой богине, что она обыкновенная трусиха, предавшая любимого, что ее любовь и поддержка могли все изменить, но я сдержалась. Как говорят, прежде чем судить другого, нужно надеть его обувь и пройти его путь.

Вздохнув, я спросила:

— Ты все еще боишься его предсказаний, Тэрада?

— Что?

— Ты все еще боишься Скендера?

— Это… сложно… но я жалею, — снова всхлипнула она, — сильно жалею о том, что оставила его тогда!

— Поговори с ним.

Тэрада округлила глаза; крупная слеза покатилась по ее щеке.

— Он живет в доме Ириана, он спокоен сейчас, хорошо выглядит. Пока я в холме, он вынужден меня слушать и держаться, но скоро я покину Файдкамен, и он снова станет тосковать и бродяжничать со своим баргестом. Иди к нему, поговори с ним, но только если больше не боишься его.

— Если я приду, ему станет только хуже… после стольких лет…

— Да, сначала. Но встреча с тобой все кардинально изменит, Тэрада. Вы все слишком долго воображали, что его не существует, что он просто призрак, чей силуэт иногда заметен в темноте. Поэтому и он сам стал считать себя ничем. Но он ожил в последнее время, я его расшевелила, а еще Ириан, Дианн; даже король не побоялся встретиться с ним… Еще немного, и все для Скендера может измениться. Дай ему понять, что он существует в твоих мыслях, твоей памяти… Скажи ему, что твое сердце еще трепещет при мыслях о нем, и не от страха. — Воодушевившись, я предложила: — Я отведу тебя к нему, прямо сейчас. Пойдем?