Практическое пособие по охоте за счастьем
Шрифт:
А если не готовы… то подумайте, стоит ли его жизнь вашей? Равноценен ли размен? Сто раз подумайте, а лучше тысячу. И откажитесь. Ну или… не отказывайтесь. Это ваше дело.
Ваше право.
И ваш риск.
Первое авторское отступление, или Попытка оправдаться перед высокоморальным читателем
Я понимаю и принимаю ваш праведный гнев.
Да — преступил. Все, что только можно было: заповеди божьи, общественную мораль, кодекс строителя коммунизма, уголовное право, заветы классиков… Есть грех. Надо было запрещать, говорить: не убий, не укради, не возжелай… Согласен.
Но
Стали бы. Еще как стали!
Перестали воровать?
Держи карман шире! Еще шире, еще, чтобы сподручнее было кошелек вытащить.
Не возжелали бы жену в отсутствие мужа?
В отсутствие мужа, чемпиона в тяжелом весе, может быть, и соглашусь. А просто мужа…
Две тысячи лет, несмотря на запреты, убивали, воровали, желали. В том числе именем господа нашего. Никого еще запреты и наказания не останавливали. Общеизвестно, что самое большое число краж случалось во время публичных казней карманников. По схеме — один внимание отвлекает, другие деньги зарабатывают.
Поэтому я не хочу заниматься безнадежным делом, не хочу запрещать, призывать и перевоспитывать. Предлагаю не обманывать себя и не обманывать других. Если на что-то идти, то с широко открытыми глазами. Что, смею вас уверить, непросто. Потому что с открытыми глазами видны не только плюсы, но минусы — камеры КПЗ, полосатые робы смертников, мстящие родственники, вернувшийся из командировки в «горячую точку» муж.
И надо вам этих сложностей?
Здравый смысл подсказывает, что не надо, что выйдет себе дороже… А другие части тела можно не слушать. Ну их.
Такая, основанная на сознании, мораль мне милее и, как мне кажется, защищает лучше догм. Ну не способен человек, понимающий, на что идет и что с того получится, не остановиться. Хотя бы из чувства самосохранения.
И останавливается!
Наверное, не всегда. Но много чаще тех, что творят грязные дела, не ведая, что творят.
А иначе разве бы я решился взять на себя смелость кому-то чего-то разрешать? Да ни в жизнь!
Хотя бы… из чувства самосохранения…
И если вы со мной хоть чуть-чуть согласны, то давайте представим, как должен мыслить человек разумный, подвергшийся искусу. Искус возьмем простенький, я бы даже сказал, банальный.
Как-то пришла ко мне знакомая девушка и с порога заявила, что собирается ехать в Петербург, бывший тогда еще Ленинградом. Ну собирается и собирается, я-то здесь при чем? Я ей не папа, не мама и не министр путей сообщения и никак повлиять на ее решение не могу.
А она тем не менее пришла…
Выходит, дело не в Петербурге, а в чем-то совсем другом.
В чем?
И я начал выяснять правду. Потому что выяснить правду не так трудно, как кажется. Я начал блефовать.
— Отлично! — радостно вскричал я. — Мне тоже надо в Питер. Поедем вместе, вместе веселее. Ты когда собираешься?
— Да я, да еще точно не знаю, может, через неделю, а может быть, вообще.
Так, ясно, я ей ни в Питере, ни в поезде не нужен. Интересно, почему не нужен? Ведь вместе действительно веселее…
И сделал следующий ход:
— Ой, нет, забыл, я тоже не могу, дела.
Явно обрадовалась.
— Я — не могу, но тебе —
— Как?
— Родственники у меня в Ленинграде, на Невском живут, прелесть что за родственники, только и мечтают, чтобы к ним кто-нибудь приехал. Дня не могут без гостей, с ума сходят, на стены лезут! У них даже и замков на входных дверях нет.
— Как нет?
— Ну так — нет. А зачем им замки? Дверь-то все равно не закрывается.
— И ночью?
— И ночью. А вдруг гость в три часа ночи приедет и не попадет?
— Так что, прямо так можно к ним зайти и…
— И сразу на кухню. Там гостевой пирог на столе и чай горячий. Всегда. Примут тебя как родную, накормят, напоят, спать уложат. Живи хоть до Нового года. Хоть всю жизнь.
Нет у меня таких родственников в Питере. И не в Питере — нет. Потому что быть не может. В принципе. Таких, чтобы без замков и с пирогом… Но это неважно, ведь мне не похвастаться своими родственными связями надо, а правду узнать. Вот я и придумываю.
— Ну что, черкнуть адресок?
— Ну, я не знаю, может быть, на всякий случай…
— Но только чтобы точно, без самоотводов, а то я им телеграмму отобью, а ты не приедешь, а они ждать будут, телеграммы срочные слать, на вокзале дежурить… Расстроятся страшно. Инсульт их разобьет. Они такие.
— Да нет… Да ладно… Я лучше в гостиницу.
Значит, не нужны ей жилье и бесплатные пироги. Что очень странно. И потому интересно.
Ладно, нажмем еще:
— Ой, слушай, чего это я тут дурью маюсь. У меня же в Ленинграде друг есть, который на Север уехал и пустую двухкомнатную оставил. Тоже на Невском проспекте. Я тут кое с кем переговорю и тебе завтра, в крайнем случае послезавтра, ключи дам. От пустой двухкомнатной на Невском.
Что, и двухкомнатная не нужна? Бесплатно, в Питере, с обстановкой, с полным холодильником?
Не может такого быть, чтобы не нужна!
Значит, дело не в Ленинграде, а в чем-то совсем другом. Вернее, в ком-то другом. Потому что девушки начинают путаться в понятиях и отказываться от заведомо выгодных предложений только в одном случае: только если в деле замешан мужчина.
Продолжая выдумывать небылицы про квартиры и людей, с которыми обязательно надо будет познакомиться, я быстро прижал ее к стенке и узнал, что да, едет она не одна, а едет в Ленинград с парнем, у которого там есть какое-то жилье.
С чего и надо было начинать! Так как едет она вовсе даже не в Ленинград, а едет с парнем в пустую квартиру. Одна, в пустую квартиру, с парнем на несколько дней. В смысле ночей.
Что и есть истина.
Пустая квартира и парень! А Эрмитаж, белые ночи и набережные Невы — это все чушь, повод для… ну пусть будет знакомства.
Нет, я совершенно не против, чтобы симпатичная девушка и не менее симпатичный юноша, оказавшись вдвоем… Это сугубо личное их дело — что делать, с кем делать и где делать. Хочется в Ленинграде — бога ради, можно в Ленинграде. Я всеми руками и прочими частями тела — за. Но… Но если тот юноша и та девушка ведают, что творят. Что не «знакомятся с городом-героем на Неве», не «приобщаются, к мировым культурным ценностям», а… ну в общем, вы знаете что. И я хочу, чтобы они знали. Чтобы он сказал: