Практика Сергея Рубцова

Далекий Николай Александрович

Кияшко поднял глаза на Сергея.

— Это место вы читали?

— Я прочел все заключение и полностью согласен с Метелкиным.

— Очень хорошо! Скажите мне, откуда и каким образом Смирнов попал под поезд и очутился между рельсами?

— Из какого-либо вагона.

Майор сердито фыркнул.

— Как из вагона? Разве человек — это обрывок газеты — ветер подхватил его и вынес в окно?

— Нет, я, конечно, имею в виду тамбур. Дверь не была закрыта на ключ, пьяный Смирнов открыл ее, высунулся, чтобы его ' лицо хорошенько освежило ветром. Ночью шел дождь, рука поскользнулась на мокрой ручке и он… полетел вниз головой…

— И угодил не куда-нибудь, а прямо между рельсами, — насмешливо продолжил майор. — Ловок этот ваш знакомый. Циркач, эквилибрист! Пожалуй, за все время существования железнодорожного транспорта такой случай наблюдается впервые…

Сергей хотел было возразить: тело Смирнова зацепилось за что-либо и могло быть заброшено под поезд. Он, собственно, так и предполагал в варианте, предусматривающем несчастный случай. Но он вспомнил выдержку из медицинского заключения, только что зачитанную ему майором, и усомнился в своем предположении. Судя по всему, Смирнов сразу же попал между рельсов. Тогда это самоубийство. Но почему же и начальник дорожной милиции, и врач Метелкин были склонны предполагать несчастный случай? Ясно: они не знали на товарном или пассажирском поезде ехал Смирнов. Сергей угрюмо молчал, катая на щеках тугие желваки,

— Значит, вы соглашаетесь, что первый вариант отпадает? — спросил майор, рассматривая фотографии, сделанные на месте происшествия.

— Соглашаюсь.

Кияшко одобрительно кивнул головой.

— Вариант номер два — самоубийство. Человек в расцвете лет; сил и здоровья прыгнул под поезд вниз головой. Гм! Не будем придираться к покойнику — ему захотелось прыгнуть под поезд именно вниз головой, точь-в-точь как прыгают пловцы с вышки. Не возражаю! Это дело вкуса… Но с какого места он прыгнул? Разве вагоны поезда оборудованы специальными люками для самоубийц?

— Он, очевидно, прыгнул, находясь в проходе между вагонами. Там внизу можно поднять металлический щиток, служащий мостиком.

— Ага! — оживился Кияшко. — Что ж, это вполне возможно… Может быть, вы скажете, в проходе между какими вагонами это произошло? Вы прошли по поезду?

— Нет, у меня не было времени для этого. Поезд отправлялся, а я должен был ехать в другую сторону.

— Ну минуты две-три для этой цели у вас нашлись бы. Ключ от дверей вагонов я вам дал. Могли бы хотя бегло осмотреть. Растерялись?

— Было немножко — сознался Сергей.

— Посмотреть не мешало бы. Но не беда, с каждым могло случиться… Да, так я отвлекся от темы.

Майор с силой потер ладонью лысину и крякнул.

— Удивляет, понимаешь, меня этот Смирнов. Все у него не как у людей. Ну, бог с ним… Нырнул он вниз головой, пусть ныряет… Это его личное дело. Но поинтересуемся другой стороной вопроса. Кстати, вы по-прежнему утверждаете, что Смирнов — человек крайне подозрительный, опасный и причастен к делу об исчезновении Голубева?

— Да, я и сейчас склонен так думать.

— Э, брат! — засмеялся Кияшко. — «Утверждаю» и «склонен думать» — не одно и то же. Это, как говаривали бывшие маклеры в Одессе, — две большие разницы. Пошел на попятную? Скоро!

— Хорошо, утверждаю! — сказал Рубцов, сводя брови на переносице.

— Вот это другое дело! — весело улыбнулся майор. — Люблю четкие формулировки. Только к утверждениям нужны и подтверждения. Факты нужны, доказательства. А их у вас, товарищ курсант, нет. Значит, утверждения голословные.

— Первый факт — учитель Голубев не найден, — горячо заявил Сергей. — Почему и куда исчез этот человек? Второй факт — фальшивый паспорт.

— Недостаточно. Жулик тоже чужим паспортом прикрывается. А вот куда исчез математик Голубев, это действительно загадка. Но мы опять отвлеклись от сути вопроса. Скажи мне, пожалуйста, какая причина заставила пройдоху Смирнова последовать примеру Анны Карениной? Что с ним такое стряслось? Несчастная трагическая любовь? Крупную сумму денег государственных истратил? Стихов Есенина начитался, и жизнь ему опостылела? Да, кстати, товарищ курсант, как вы к Есенину относитесь?

Вопрос был неожиданный и никак не вязался с предыдущим деловым разговором. Рубцов удивленно взглянул на Кияшко. Майор плотно сжал губы, но у глаз его появились хитрые морщинки. Ожидая ответа, он беззвучно смеялся.

— Кулацкий поэт, — хмуро сказал Сергей. — Упадочник и пьяница. Правильно его Маяковский отчитал.

— Значит, вы яростный поклонник Маяковского. Похвально! А я вот и перед Маяковским преклоняюсь, и стихи Есенина люблю. Не все, конечно.

Как бы каясь в этой своей «слабости», майор сокрушенно вздохнул, вышел из-за стола и бесшумно зашагал по мягкому ковру. Вдруг он остановился перед Рубцовым и, глядя на него, задушевно продекламировал:

Не жалею, не зову, не плачу.

Все пройдет, как с белых яблонь дым,

Увяданья золотом охваченный,

Я не буду больше молодым…

— Может быть, немного и упадочно, — с усмешкой пожал он плечами, — но чем-то берет за душу эта музыка. Вполне возможно, что тут сам возраст сказывается: мне сорок пять лет, лысина, врач приписывает пить «Ессентуки» номер семнадцать. Оглянешься назад на прожитую жизнь — где ты сила, удаль молодецкая, красота… Как у нас на Украине поют: «А молодисть не вэрнэться, не вэрнэться вона…» Знаете украинские песни? Нет? Ну многое потеряли… По моему мнению, лучших песен в мире нет.

«Ну вот расчувствовался старик, — недовольно подумал Сергей.

— Есенина приплел, песни. Какое это имеет отношение? А если бы он проявил нужную оперативность, Смирнова можно было б взять живым».

Словно угадывая мысли курсанта, Кияшко уселся за стол и, поправляя бумаги, спросил совершенно иным тоном:

— Да, так какая же причина самоубийства Смирнова?

— Причины не могу установить, — сознался Сергей.

Кияшко надул щеки и подчеркнуто беспомощно развел руками.