Правая рука смерти
Шрифт:
Уснула она лишь под утро. Объяснения Марка ее не удовлетворили. Софья Львовна все никак не могла отделаться от мысли, что обстановка в этой закрытой частной лечебнице странная. Людям, которые приехали сюда лечиться, становится только хуже. На третьем этаже вдруг обнаруживается еще один пациент, который утверждает, что он доктор Ройзен. Марк порою ведет себя совсем не как врач и говорит странные вещи. Сегодня он был просто груб, как… Как какой-нибудь уголовник! Бандит! Груб и страшен. Магдалена Карловна… О! Это вообще отдельная история! Более странной женщины Софья Львовна не встречала. Она любит
То, что пациенты люди странные, это само собой. Тамара Валентиновна, Брагин, Татьяна Кабанова, Владик.
Как там сказал безумец с третьего этажа, вообразивший себя профессором Ройзеном? Хромоногая кара? Мол, все, что здесь происходит, – это кара. Но почему хромоногая?..
…Едва войдя в свои апартаменты, он взялся за телефон. Она не спала.
– Лена, зайди ко мне.
Она появилась буквально через пару секунд, словно ждала под дверью.
– Он напал на Софью, которая за каким-то чертом потащилась на третий этаж.
– Я слышала.
– И что нам делать?
– Надо от нее избавиться.
– Это в тебе ревность говорит, – сердито сказал он. – Ты с самого начала была против моего плана. Той его части, что касается Софьи.
Она молчала.
– Я с ним поговорю. Попытаюсь образумить. Иначе у нас все пациенты разбегутся, – сказал он с усмешкой.
Она словно ждала чего-то.
– Ладно, иди к себе.
Она не уходила.
– Лена, иди к себе! – он повысил голос.
– Зачем было меня звать?
– А кого? Этого тупого начальника охраны? Я хочу знать, что хоть кто-то думает о моей безопасности не только потому, что за это платят деньги!
– Тогда зачем гонишь?
– Затем, что я хочу спать. Ты все поняла насчет Брагина?
– Да, – сказала она еле слышно.
– Ты все поняла?!
– Да!
– Убирайся!
Она исчезла. Женщины… Чем с ними хуже, тем они лучше. Лена его не предаст. О! Он внимательно ее изучил! Ее жизнь – это его жизнь. Безоговорочная его собственность, потому что, если бы не он, Лена уже давно гнила бы в могиле. Если бы она вообще у нее была, эта могила. Женщины гораздо мстительнее, чем мужчины, но и более благодарны, если их пожалеть, приласкать. Лена – это особый разговор, который еще не окончен.
Утренние разборки
Анатолий Брагин проснулся в прекрасном расположении духа. Бодро встал, подошел к окну и даже лихо подмигнул охраннику, дежурившему внизу с привычным уже и переставшим пугать автоматом: как дела, приятель? Потом сходил в уборную, умылся, побрился и долго рассматривал свое отражение в зеркале. Глаза мутные, от переживаний, должно быть. А раньше были синие-синие, как небо. Бабы еще называли их «васильки». Эх, где они, эти васильки? Завяли его полевые цветочки, волосы из золотых сделались мышиными. Пшеничные колосья тоже того… убрали. Время, этот неутомимый жнец, который словно серпом срезает год за годом, пока весь урожай не будет собран. Вместо
Он потрогал нос-картошку. Хорошее наследство оставила ему бабка Лизавета, а вот породой не наградила. У нее нос был орлиный, воистину графский, а у него комиссарский, брагинский. И плечи широкие, крестьянские. Зато нога маленькая. Анатолий всю жизнь стеснялся своей обуви, ботинки от женщин прятал, разувался лишь тогда, когда оставался в прихожей один, и торопливо запихивал их в укромное местечко. А то подумают, что у него еще в одном месте размеры подкачали, у них, у баб, фантазия богатая. В глупых женских журналах учат определять размер мужского достоинства то по руке, то по ноге, а то (тьфу ты, глупость какая!) по форме и длине носа. При чем тут нос-то? А нога? Но пару раз действительно сорвалось. Только после секса он решался надеть ботинки в присутствии очередной любовницы. И ловил ее удивленный взгляд:
– Это что, твои?!
Учитывая, что девицы теперь рослые, как на подбор, и носят обувь сорокового размера, Брагину их туфельки были впору, а то и великоваты. К нему даже прилипла обидная кличка: Золушек.
«Хватит тут торчать, пора дело делать», – одернул себя Брагин и бодро отправился в свою комнату дожидаться приглашения к завтраку.
Магдалена Карловна, похоже, боялась оставаться с ним наедине. Заглянула и пригласила на завтрак, но в комнату не вошла. Это показалось ему добрым знаком.
За столом сидел один лишь Ройзен, отчего Анатолию сделалось не по себе.
– Проходи, садись, – отрывисто предложил тот.
Брагин сел как можно дальше от палача. Он все еще не мог забыть клещи в его руках. Ох, и напугал же его тогда Ройзен!
Анатолий потянулся к хлебнице и, взяв кусок румяного батона, торопливо принялся намазывать его маслом. Почему-то хотелось есть. От нервов, что ли. Весь вчерашний день он напряженно думал о побеге, да и сегодня тоже.
– Ну что, надумал? – спросил Ройзен.
– Что надумал? – прикинулся недоумком Брагин.
– Долг отдавать.
– Так я вроде Былю должен, – прищурился Брагин. – Серафиму Кузьмичу.
– Отдай мне и считай, что долг списан.
– Э, нет. Так не пойдет. Мне бы с хозяином повидаться. – Анатолий продолжал прикидываться простачком.
– Повидаешься, – недобро сказал Ройзен.
Аппетит у Брагина пропал. Он оживился, только когда появилась Татьяна. Поздоровался с широкой улыбкой:
– Привет, Кабаниха!
Та посмотрела с неприязнью:
– Тебе чай, кофе?
– А то ты не помнишь! Я по утрам всегда кофей пью!
– Ишь… Аристократ! – недобро сказала Кабанова.
Брагин насторожился. Похоже, с Танькой провели работу. Ишь, как скалится Ройзен!
– И мне еще кофе, пожалуйста, принесите, Татьяна Семеновна. И булочек ваших замечательных.
Она расплылась в улыбке:
– Ага! Я сейчас, Марк Захарович! Я мигом!
И убежала на кухню.
– Что, не получилось у тебя? – насмешливо спросил Ройзен. – Не умеешь ты с людьми ладить.