Правда «Чёрной сотни»
Шрифт:
Известно, что о закономерном приходе «цезаря» или «бонапарта» писали многие — например, В. В. Шульгин и так называемые сменовеховцы. Но, во–первых, это было позднее, уже после окончания Гражданской войны и провозглашения нэпа (а не в начале 1918 года!), а, во–вторых, люди, подобные В. В. Шульгину и сменовеховцам, выражали свою готовность присоединиться к этому «цезаризму», усматривая в нем нечто якобы вполне соответствующее русскому духу. Б. В. Никольский же видел в будущем «цезаре» такое же «отрицание» подлинной патриотической идеи, как и в самой Революции.
Очевидно, что Б. В. Никольскому даже и «не снился» какой–либо «черносотенно–большевистский
И в то время, и сегодня, конечно же, могло и может прозвучать решительное и негодующее возражение, что–де Белая армия боролась именно за Россию и каждый патриот должен был именно в ее рядах сражаться против большевиков, за Россию.
Вопрос о Белой армии необходимо уяснить со всей определенностью. Во–первых, никак нельзя оспорить того факта, что все главные создатели и вожди Белой армии были по самой своей сути «детьми Февраля». Её основоположник генерал М. В. Алексеев (с августа 1915–го до февраля 1917–го — начальник штаба Верховного главнокомандующего, то есть Николая II; после переворота сел на его место) был еще с 1915 года причастен к заговору, ставившему целью свержение Николая II, а в 1917–м фактически осуществил это свержение, путем жесткого нажима убедив царя, что петроградский бунт непреодолим и что армия–де целиком и полностью поддерживает замыслы масонских заговорщиков.
Главный соратник Алексеева в этом деле, командующий Северным фронтом генерал Н. В. Рузский (который прямо и непосредственно «давил» на царя в февральские дни), позднее признал, что Алексеев, держа в руках армию, вполне мог прекратить февральские «беспорядки» в Петрограде, но
«предпочел оказать давление на Государя и увлек других главнокомандующих»
Отречение Николая II. Воспоминания очевидцев, документы. Л., 1927, с. 163
А после отречения Государя именно Алексеев первым объявил ему (8–го марта):
«…«Ваше Величество должны себя считать как бы арестованным»… Государь ничего не ответил, побледнел и отвернулся от Алексеева»
(там же, с. 78, 79);
впрочем, еще в ночь на 3 марта Николай II записал в дневнике, явно имея в виду и генералов Алексеева и Рузского:
«Кругом измена, и трусость, и обман!»
Дневники императора Николая II. М., 1991, с. 625
Как уже говорилось, Н. Н. Берберова утверждала, что и М. В. Алексеев, и Н. В. Рузский были масонами ( Берберова Н.Люди и ложи. Русские масоны XX столетия. Нью–Йорк, 1986, с. 36–39, 58–60) и потому, естественно, стремились уничтожить историческую государственность России. Виднейший современный историк российского масонства В. И. Старцев, в отличие от Н. Н. Берберовой, полагает, что «факт» принадлежности этих генералов к масонству «пока еще не доказан», хотя и не исключает сего
П. Н. Милюков свидетельствовал, что еще осенью 1916 года генерал Алексеев разрабатывал
«план ареста царицы (ее считали главной «вдохновительницей» Николая II. — В.К.)в ставке и заточения»
Николаевский Б. И. Русские масоны и революция. М., 1990, с. 92
А особенно осведомленный Н. Д. Соколов сообщил, что 9(22) февраля 1917 года Н. В. Рузский вместе с заправилами будущего переворота обсуждал проект, предусматривавший, что Николая II по дороге из ставки в Царское Село
«задержат и заставят отречься»
(там же, с. 96)
— как это в точности и произошло 2—3 марта…
Один из самых выдающихся представителей царской семьи в период Революции, сын младшего сына Николая I великий князь Александр Михайлович (1866— 1933), которого, между прочим, вполне заслуженно называли «отцом русской военной авиации», писал в своих изданных (в год его кончины) в Париже мемуарах:
«Генерал Алексеев связал себя заговорами с врагами существовавшего строя»
Великий князь Александр Михайлович. Книга воспоминаний. М., 1991, с. 213
( Необходимо отметить, что и самого великого князя Александра Михайловича Н. Н. Берберова причислила к масонству; в действительности же он участвовал в своего рода придворной игре - «Ложе филалетов», в которую, как сообщала сама Н. Н. Берберова,
«принимали всех, кто хотел»
(с. 23)
Никакого отношения к политике эта «ложа» не имела и не могла иметь.)
Итак, нельзя с полной уверенностью утверждать (поскольку нет неопровержимых сведений), что создатель Белой армии М. В. Алексеев был членом масонской организации, но, как свидетельствовал А. И. Гучков — и скрупулезный историк В. И. Старцев не оспаривает это свидетельство, — генерал
«был настолько осведомлен, что делался косвенным участником» (то есть участником заговора масонов — «февралистов» — В.К.)»
Александр Иванович Гучков рассказывает… Воспоминания Председателя Государственной Думы и военного министра Временного правительства. М., 1993, с. 9
Что же касается других главных вождей Белой армии, генералов А. И. Деникина и Л. Г. Корнилова и адмирала А. В. Колчака, — они так или иначе были единомышленниками Алексеева. Все они сделали блистательную карьеру именно после Февраля.Военный министр в первом составе Временного правительства Гучков вспоминал, как ему трудно было назначать на высшие посты Корнилова и Деникина. О Корнилове Гучков говорил:
«Его служебная карьера была такова: он в боях командовал только дивизией; командование корпусом (с конца 1916 года. — В.К),откуда я взял его в Петербург, происходило в условиях отсутствия вооруженных столкновений. Поэтому такой скачок… до командования фронтом считался недопустимым»