Правда, которую мы сжигаем
Шрифт:
— Ты лжешь мне, Сэйдж? — он мягко мурлычет, голос успокаивает, но его рука наоборот. Он жадно сжимает мой затылок, сжимая в пригоршне волосы, откидывает мою голову назад, чтобы я смотрела на него. — Ради себя, тебе лучше не лгать мне.
— Убери от меня руки! — кричу я, глубоко упираясь руками ему в грудь. Он падает из своего положения на корточках прямо на задницу, и все это время на его лице играет странная ухмылка. — Я сказал тебе, что сделала это. Готово, самодовольный ублюдок.
— Тск, тск, — щелкает он, качая головой. — Раньше я всегда находил наши отношения
— Меня от тебя тошнит, — плюю я ему с отвращением на лице.
Во мне бурлит новая волна эмоций, и мне отчаянно хочется свернуться калачиком на этом полу и заплакать.
Но я не отдам Истону этого. Он готовится взять все, что я есть; Я не доставлю ему удовольствия смотреть, как я ломаюсь, больше, чем уже.
Неужели я действительно думала, что смогу вырваться из всего этого? Уйти и остаться с Руком? Неужели я действительно позволила любви снова сделать меня такой наивной?
— Знаешь, от чего меня тошнит? — он встает с пола и отряхивает штаны. — Зная, что ты позволила этому гребаному ничтожеству прикоснуться к тебе. Это заставляет вас выглядеть жалко. Вы должны быть благодарны, что я все еще согласен на этот брак с вами. Когда я мог так же легко взять Роз…
— Не смей, придурок, — предупреждаю я его, соответствуя его позе. Забавно, что, хотя он и выше, его синдром маленького члена заставляет меня чувствовать, что я разговариваю с ним свысока. — У нас была сделка, и я выполнила свою часть.
Через несколько дней после рейва Истон украл мой телефон. Представьте, как я узнаю, что психопат пробрался в мой дом, пока я спала, чтобы сделать это. По его словам, он был внимательным парнем и принимал меры.
Ему не составило труда найти сообщения между мной и Руком или выяснить, от кого они были.
Когда он рассказал мне об этом, я подумала, как прекрасно. Разве это не глупо? Я думал, что это означает, что я могу сказать ему, чтобы он отъебался раньше, чем я ожидала. Это Рук, и я должны были быть вместе публично перед выпускным.
Я побежала раньше, чем смогла идти. Я была слишком взволнована предстоящим временем вместо того, чтобы сосредоточиться на том, что стояло перед нами.
Они не могли заставить меня или Роуз сделать это. Это незаконно, а нам уже восемнадцать. Мы могли бы уйти и никогда не оглядываться назад. Сайлас сделает это за нее в мгновение ока, а я полностью доверилась Руку.
Что он будет там. Что, когда я скажу ему, он не позволит мне. Он будет драться за меня.
Истон кивает, потирая рукой подбородок и оглядываясь.
— Я просто должен знать; ты действительно думала, что могла уйти с ним? Что я не узнаю, что ты трахаешься с ним?
— Ты узнал, потому что ты сумасшедший и украл мой телефон, — я протискиваюсь мимо него, двигаясь к моей несчастной комнате, ища среди одежды на полу одну конкретную вещь. — Не приписывай себе заслуги в том, что ты сам все понял. Ты не такой умный.
Я хочу уйти. Я хочу, чтобы этот разговор закончился, чтобы я могла собрать сумку и отправиться в дом у озера. Оставаться там несколько
Если я постараюсь достаточно сильно, я смогу закрыть глаза, глубже погрузиться в его толстовку, и мне будет казаться, что он там.
Я просто… я просто.
Хотела бы я знать, что последнее прикосновение к нему было последним.
Что в понедельник после рейв-вечеринки, когда он затолкал меня в заднюю часть моей машины на школьной парковке, я в последний раз чувствовала его против себя. Его бедра между моих ног, дым от его косяка и наше тяжелое дыхание запотевают окна.
Я хватаюсь за сердце, сжимая кулаком рубашку, пытаясь успокоить внутренний орган. Вода уже была мне по грудь, жадно ожидая, когда прорвется плотина, чтобы полностью потопить меня. Я боролся весь день, боролся за то, чтобы держать голову над волнами, но я так устала от борьбы.
Боль воспоминаний была плотиной, и она только что прорвалась.
Я до сих пор чувствую, как его пальцы пробегают по моей ключице, а его ухо лежит на моей груди. Его длинные волосы щекотали меня, но я не возражала. Мне понравилось, как тепло он чувствовал себя прижатым ко мне, хотя он был весь липкий от пота, который мы оба произвели.
— От чего этот шрам? — его туманный тон касался моей кожи, как бархат, подушечки его пальцев касались выступающей кожи.
Я рассказала ему историю о том, как в детстве я упала с карусели, и как после этого моя мама запретила мне играть на детской площадке. Она боялась, что я нанесу непоправимый вред своему лицу, и не дай Бог, я буду выглядить далеко не идеально.
— Рози думает, что это скажет мне, кто моя родственная душа, — закончила я. — Я думаю, она просто говорит мне это, чтобы я чувствовал себя лучше.
— Почему она так думает?
— У Сайласа есть шрам на мизинце, точно в том месте, где ее родимое пятно. Метки души. Так она их называет. — Мои руки зарылись в его волосы, накрутив несколько прядей, и я вонзила ногти в его кожу головы, зная, как сильно он это любит.
Он резко шевельнулся, немного откинувшись назад, чтобы между нами было некоторое пространство. Неторопливыми движениями он подбросил к себе горящий конец косяка, поднеся его ко мне в рот, чтобы я могла вдохнуть.
Я наполнила свои легкие, и когда я закончил, он вонзил вишенку себе в кожу. От шипения кожи я содрогнулась. Несмотря на то, что я была под кайфом, я знала, что то, что он сделал, было правдой.
Господи, он даже не вздрогнул. Он почти не двигался.
Мои глаза ненадолго расширились.
— Какого хрена ты делаешь? — я выругалась, хватая его за запястье, чтобы отвести тепло от его тела, в шоке от того, что один человек может так внезапно справиться с такой болью. Он даже не думал об этом; он просто сделал это.