Правда о Николае I. Оболганный император
Шрифт:
Другим героем стал Войнаровский, приспешник и племянник гетмана Мазепы — после прочтения Рылеевым антироссийской поделки «История русов».
В поэме поэта-декабриста Войнаровский показан пылким энтузиастом свободы, рвущийся со скоростью звука на ее защиту.
«Так мы свои разрушив цепи, На глас свободы и вождей, Ниспровергая все препоны, Помчались защищать законы Среди отеческих степей. Я жизни юной не щадил, Я степи кровью обагрил И свой булат в войне кровавой О кости русских притупил.»
Реальный Войнаровский получил немало высоких чинов от врагов России — а чтобы удостоится такой чести, надо было постараться. Польский король С.Лещинский сделал его коронным воеводою, Карл XII — полковником
Суесловные декабристоведы конечно же скажут, что рылеевский Войнаровский это вовсе не тот реальный Войнаровский, что Рылеев совсем не имел в виду конкретного человека, а только взял его имя, фамилию, отчество, время и место проживания для создания виртуального образа пламенного демократа. Но хочется спросить у декабристоведов, а в своих планах преобразования России Рылеев разве был меньшим абстракционистом? И разве было мало вождей, ниспровергающих все препоны, и среди декабристов?
Давайте заглянем в составленные ими проекты конституционного устройства новой России.
Проекты С. Волконского и Н. Муравьева внешне были весьма недурны, они предполагали конституционную монархию и «освобождение» крестьян.
Однако, если приглядеться к предлагаемому «освобождению», то сквозь него явно проглядывают уши мордвиновского проекта и прибалтийской реформы Александра I.
«Патриот» Никита Муравьев оказался щедрее адмирала Мордвинова. Личную свободу он давал за так, бесплатно предоставлял и немного земли — менее 2 десятин на семью. Это было примерно в два раза меньше того среднего земельного надела, что крестьянин имел при крепостничестве. (Получалось, что помещик безвозмездно приватизировал, а по сути крал, половину естественного достояния земледельца.) И этот муравьевский надел было ниже железного минимума в 2,5 десятины, который обеспечивал убогие 1700–1800 ккал в день на человека. Любимец либеральной публики по сути планировал голод. И даже эти две несчастные десятины давались мужику вовсе не на правах личной собственности. Продать их, прежде чем уйти, голодный крестьянин не мог.
Конечно же, Н.Муравьеву виделось в мечтах, как по всей России возникают крупные помещичьи высокотоварные хозяйства (типа прибалтийской мызы), на которых рвется работать толпа батраков. Вместо низкорентабельного зернового хозяйства в Нечерноземье приходит высокорентабельное животноводство, выращивание кормовых и технических культур. Однако рабочих рук в таком интенсивированном сельском хозяйстве нужно в десять раз меньше, чем в традиционном. И скажет тогда землевладелец батраку и арендатору: придется тебе, деревенщина, бросить дом, семью и и уйти в городскую трущобу. Ведь ты теперь воистину свободен.
В Британии лишних земледельцев вешали как бродяг, собирали как пролетариев в города, где на средства, полученные от пиратства, работорговли и ограбления колоний создавались мануфактуры и фабрики. Но в России не было таких источников роста городского хозяйства. Поскольку обезземеливание крестьян предлагалось провести на всех огромных просторах нашей страны, то не было никакой надежды, что город поглотит высвободившуюся крестьянскую массу. В Ирландии раскрестьянивание и перевод сельского хозяйства на интенсивные рельсы завершилось гибелью четверти населения и эмиграцией трети.
Правда крестьянин, согласно муравьевскому проекту, мог выразить свое недовольство на выборах. Но возможности такого выражения были предусмотрительно ограничены. Первый вариант конституции предоставлял крестьянам-общинникам — «общим владельцам», по терминологии Муравьева, — весьма своеобразное избирательное право. «Все общество на сходке имеет право назначить одного избирателя с каждых 500 душ мужского пода, и сии избиратели, назначенные общими владельцами, подают голоса наравне с гражданами как уполномоченные целого общества, лишь только они предъявят поверительные грамоты своего общества, засвидетельствованные волостными старшинами». Во втором варианте конституции Муравьев расщедрился и к участию в выборах волостного старшины допустил всех граждан «без изъятия и различия». Великое достижение, крестьянина без ограничения подпустили к выбору самого низшего начальника — волостного старшины. А, кстати, в столь ненавидимое декабристами время Ивана Грозного крестьяне избирали всё волостное правление, и волостных старост, и судей, и губных старост, занимавшихся полицейскими делами.
Чем дальше в общественную систему, придуманную Н. Муравьевым, тем больше дров. В огромной неграмотной стране прожектер предполагал решать судом присяжных гражданские дела по искам на 25 рублей! [56] Это уже не мечта, а нечто близкое к бреду.
Захотел Муравьев в своем проекте подвергнуть страну беспощадной федерализации, порезав ее на полтора десятка «Держав», обладающими почти всеми атрибутами суверенной власти. Причем делить на почти что независимые государства предстояло и коренную Великороссию.
56
Румянцев В. Б. И вышли на площадь.
Вот список придуманных Держав, с указанием их столиц:
Ботническая — Гельсингфорс
Волховская — Город Святого Петра (Петербург),
Балтийская — Рига
Западная — Вильна (Литва)
Днепровская — Смоленск
Черноморская — Киев
Кавказская — Тифлис
Украинская — Харьков
Заволжская — Ярославль
Камская — Казань
Низовская — Саратов
Обийская — Тобольск
Сибирская — Иркутск
Московская область — Москва
Донская область — Черкасск
Столицей федеративной России предстояло стать Нижнему Новгороду. Здесь должна была заседать Дума. В неё избиралось бы по три гражданина от каждой Державы, два гражданина от Московской области и один — от Донской области. И эта веселая компания, в которой Обийская Держава имела больше представителей, чем Московская область, давала бы стране законы, формировала правительство и командование вооруженных сил.
Наводит на грустные мысли отсутствие в списке Держав многих областей Российской империи. Гродненские и минские земли то ли отдали Литве, присутствующей в виде Западной Державы, то ли подарили Польше, в списке Держав отсутствующей, то есть полностью независимой. Тот же вопрос насчет Волыни, Подолии — они, что тоже переданы независимой Польше? А кому подарили Кубань и Ставрополье? Черноморской киевской державе? Или сразу туркам? Вообще, где Урал, вся Северная Россия до Белого и Баренцева морей. Что случилось с русскими землями между Окой и Доном — их что сплавили в Украинскую Державу? Похоже, политическая муза прожектера витала далёко от грешной земли.