Правда о первой ночи
Шрифт:
Ева появилась из душа в халате моей матери – посвежевшая, с мокрыми волосами, словно заряженная энергией, и сказала мне, чтобы я последовала ее примеру и привела себя в порядок, а она тем временем сходит в магазин и купит хотя бы кофе и хлеб.
Все происходило словно во сне. Я долго стояла под теплой водой, думая о моей матери, которая не так давно вот точно так же стояла под душем, мыла голову этим же шампунем, вытиралась одним из сложенных в шкафу полотенец, сушила волосы феном… Думала ли она о своей дочери, вспоминала ли позорную страницу своей жизни? Конечно, нет. Об этом кричала вся эта комфортная, богато обставленная квартира, где не было места
Я думала об этом, пока не вернулась Ева. Она пребывала почему-то в отличном настроении, должно быть, забыла на время о своем бойфренде. Она купила кофе, масло, мясные полуфабрикаты, овощи, хлеб, сок…
– Валя, не кисни, я понимаю, ты ходишь по квартире и думаешь о своей матери, послушай меня, ну не заслуживает она того, чтобы ты так много о ней думала, просто живи и радуйся жизни, как это делает она, ты только посмотри, какое у нее уютное гнездышко, понятное дело, она тебя не ждет, да и вряд ли обрадуется, когда увидит…
– А если обрадуется? – сказала я, хотя и сама не верила в это.
– Раньше времени забивать себе голову этим бредом я тебе не советую…
– Ева, но зачем в таком случае мы притащились в Москву? – вдруг не выдержали мои нервы. – Я очень, ты слышишь, очень хотела повидаться со своей матерью…
– Посмотри за антрекотами, если нужно, добавь масла… – Она разговаривала со мной, даже не глядя на меня, резала помидоры с огурцами да изредка бросала взгляды на сковородку, где жарилось мясо. – Вот ответь мне, пожалуйста, на такой вопрос: если бы перед тобой выстроились женщины, одна из которых была бы твоей матерью, как ты думаешь, ты узнала бы ее? Почувствовала бы?
– Понятия не имею. Но, думаю, так бывает только в сказках… Как я могу ее почувствовать? Разве узнаю по ее взгляду или она внешне будет походить на меня…
– Хорошо, тогда скажи мне, зачем тебе вообще мать? Для компании? Чтобы не скучно было жить? Или же ты хочешь, чтобы о тебе кто-то заботился, чтобы она помогла тебе устроиться в этой жизни, вернула, так сказать, долги? Это хорошо, что у нее такая шикарная квартира, что у нее есть деньги и, вполне вероятно, что она, увидев тебя, сделает вид, что хочет помочь тебе, что раскаивается и все в таком духе… Но, чтобы устроиться в жизни, можно, к примеру, удачно выйти замуж или, вот как я, найти себе дело и заниматься им, зарабатывать деньги, закрыв глаза на то, что мне постоянно приходится преступать закон…
– Я понимаю все это, но у меня очень мало шансов выйти замуж, это же как лотерея… Этого мужа, принца на коне, можно прождать всю жизнь… Нет, я на это не рассчитываю. А вот заняться бизнесом, помогать тебе, если ты, конечно, хочешь помочь мне, – это да…
– Получается, что и никакая мать не нужна? – хитро улыбнулась Ева и бухнула тарелку с готовым салатом в центр стола. – Так что ты подумай на досуге, что тебе вообще от нее нужно… Гарантирую тебе, что, когда у тебя появятся деньги, ты никогда не будешь одна. Вокруг тебя постоянно станут крутиться мужчины. Вот как мой Александр…
В эту минуту зазвонил телефон. Ева замерла, соображая, откуда доносятся переливчатые трели, потом кинулась в комнату и вернулась уже со своим мобильником в руках.
– Что, сорвалось? – не глядя на нее, спросила я, переворачивая мясо на сковородке. Хотелось спросить, кто это, но разве ее жизнь как-то касалась меня? Если захочет, сама скажет, решила я, продолжая думать над ее словами.
– Я не поняла… Какой-то мужчина позвонил, спросил меня, а потом отключился… И номер незнакомый.
– А голос?
– Тем более…
– По-моему, мясо готово, где тарелка?
– У меня идея. Давай пригласим соседку, думаю, что она не откажется… Тебе же хочется побольше узнать о своей матери? Вот мы и спросим ее, чем она занимается, есть ли у нее семья, дети…
– Да нет никого, – похолодела я от ее слов. Мне было как-то страшновато узнавать про свою мать. Я не могла это объяснить даже себе.
– Хорошо, давай…
– Значит, твоя мать в Стамбуле? А почему бы нам не полететь туда? Завтра?
– Не поняла… Чтобы там поискать мою мать? В чужой стране? В незнакомом городе? Ева, ты что-то задумала?
– У меня там тоже дела… Узнаем, с кем она туда летает, адреса, телефоны ее подружек, друзей, в какой гостинице останавливается, с кем живет, и мы разыщем ее там без труда… Я знаю, где обитают русские, занимающиеся бизнесом… Это нетрудно найти. Главное – знать ее телефон или телефон кого-нибудь из ее друзей…
Я слушала ее и чувствовала, что она лжет мне. У нее свои дела в Стамбуле. Больше того, я вдруг подумала о том, что она и про мою мать все придумала, будто она там… Хотя соседка же сказала… Я ничего не понимала.
– Скажи, – произнесла я тихо, боясь обидеть ее своим недоверием, – а если бы оказалось, что моя мать не в Стамбуле, а в Каире? У тебя и там нашлись бы дела?
– Разумеется… – просияла она. – У меня и там друзья.
– Тогда ладно. Давай приглашай соседку, паспорт-то у меня есть…
Я снова вспомнила про убитого мною офицера и подумала, что словно само провидение уводит меня все дальше и дальше от Саратова, интерната и тех людей, что охотятся за мной… Пусть все идет как идет.
Стамбул.
– А меня туда пустят? – Я тогда имела самое смутное представление о визах.
– Прилетим, прямо в аэропорту отдадим по двадцать долларов – и ты можешь целых три месяца жить в Турции…
Стамбул… Константинополь… У меня голова кружилась от этих слов, они курились дивными золотыми кальянами, благоухали пряными восточными ароматами и мерцали лунными бликами ночного Босфора…
Глава 21
Я написала Наиму, что будем в Стамбуле четвертого июля, вечером, сообщила рейс, зная, что он обязательно пришлет машину и встретит меня как самого близкого и дорогого ему человека. Настроение у меня было отвратительным – я откровенно лгала Валентине, запутывала ее совершенно немыслимыми объяснениями, зачем мы летим в другую страну, и каждую минуту спрашивала себя: почему я это делаю? Может, лучше было бы признаться ей во всем и получить от нее по заслугам? Выслушать все, что она думает о своей матери, да и отправить ее обратно, домой? Или же сказать: Валя, вот тебе квартира, живи себе спокойно в Москве, поступай в институт, университет, куда хочешь, или возвращайся в Саратов и живи в той моей квартире, где угодно, можешь даже не прощать меня… Но эгоизм мой, враг мой, изъян мой, не позволял сделать этого, и я, зная, что рискую не только своей жизнью и свободой, но и ее, все равно тащила мою ослепшую от впечатлений девочку в самое пекло, за собой…