Правда о «Смерш»
Шрифт:
У него на связи было более десятка агентов гестапо, перед которыми он по заданию немцев ставил задачи, собирал информацию.
Когда я допрашивал Вешенского, у меня складывалось впечатление, что я веду разговор с кадровым агентуристом. Он беспрерывно сыпал словами «явки», «провалы», «конспиративные встречи», «сеансы» и т. д.
Он был арестован и получил по заслугам.
По-прежнему большая работа проводилась по борьбе с изменой Родине. Теперь изменники изменили свои задачи и приемы, но остались теми же по сути. Они боялись возмездия за совершенные преступления и старались сбежать в западные зоны оккупации.
Обычно в этих целях они вступали в интимные
За время войны со стороны офицеров особых отделов, а затем «Смерш» не было ни одного случая перехода их через линию фронта к немцам, то есть не было случаев измены Родине. Во всяком случае, так было на тех участках фронта, где я проходил службу — в Приморской армии, на Крымском, Северо-Кавказском, Сталинградском, Южном, 3-м Украинском, 1—м Белорусском фронтах.
Уже после войны, в 1949 году, когда я служил в Управлении Особых отделов ГСВГ, имел место факт измены Родине офицером управления, ст. лейтенантом Гольдфарбом, переводчиком немецкого языка. Он часто выезжал за пределы территории Управления вместе с семьей — женой и ребенком. В службе охраны к этому привыкли и не обращали на его выезды внимания — бдительность притупилась.
В день измены он, как всегда, на машине выехал с семьей за территорию управления и не вернулся. Тогда сразу стало ясно, что Гольдфарб давно готовился к переходу в Западный Берлин. Начальником управления Особых отделов группы был тогда генерал-лейтенант, а впоследствии генерал армии начальник ГРУ МО СССР Герой Советского Союза П.И. Ивашутин. Он многое пережил в связи с этим случаем.
Когда стали внимательно разбираться с прошлым Гольдфарба, выяснилось, что в 20-е годы его отец был расстрелян ЧК за крупные сделки с золотом. Этот факт своей биографии Гольдфарб, поступая на службу в органы, скрыл.
Он был в моей группе по изучению марксизма-ленинизма. На занятиях вел себя активно, часто выступал. Видимо, он хотел создать о себе хорошее мнение и отвести малейшие подозрения.
Я, конечно, внутренне переживал, что не разглядел сути этого выродка.
Поиск Гольдфарба никаких успехов не принес.
Приведу только один пример. Где-то весной 1948 года мы получили сведения, что солдат одной из частей в районе Берлина, Петров, такого-то числа намеревается со своей подругой-немкой, Гертрудой, бежать в Западный Берлин. Источник указывал час побега и предполагаемый маршрут. Зная адрес немки, мы в указанное время выставили засаду. Когда солдат в гражданской одежде вместе с немкой направлялся к машине, он был задержан.
Вся соль этой истории в том, что солдат, которого мы задержали, был радистом на машине, которая сопровождала главнокомандующего Группой войск Маршала Советского Союза Соколовского при его передвижениях по Берлину.
Наше отделение постоянно давало информацию Военному совету Группы за подписью начальника УОО Группы тогда генерал-лейтенанта П.И. Ивашутина [5] . Информация касалась положения в частях группового подчинения, грубых нарушений дисциплины, воровских махинаций и т. д.
В начале 1949 года я был назначен начальником Особого отдела 28-го гвардейского стрелкового корпуса, штаб которого дислоцировался в г. Гере (Тюрингия). Ранее, когда
5
Петр Иванович Ивашутин (1909–2002) — Герой Советского Союза (1985), генерал армии (1971), в течение почти 25 лет, с 1963 по 1987 год, — начальник ГРУ, заместитель начальника Генштаба. В 1961 году короткое время исполнял должность председателя КГБ СССР. Кавалер 19 советских орденов (прим. ред.).
Корпус был большой. Он имел две дивизии личного состава в городах Иена и Рудольштадт, артиллерийскую бригаду, зенитный полк, батальон связи и саперный батальон, некоторые другие части.
Командиром корпуса был генерал-лейтенант А. Веденин, прекрасный командир и замечательный человек, с которым меня связывали теплые дружеские отношения. Я много помогал ему, постоянно давая ему нужную информацию. Впоследствии А. Веденин долгое время был комендантом Московского Кремля.
7 ноября 1945 года. Первое празднование годовщины Великой Октябрьской Социалистической революции после войны. Группа «Смерш» 5-й ударной армии. Л. Иванов — 4-й слева, рядом Н. Зыбин. Слева Иовлев, справа (боком) — Зобов
Как и в Потсдаме, работа Особого отдела корпуса была направлена на выявление возможной агентуры союзников в частях корпуса, борьбу с изменой Родине, с разного рода отрицательными проявлениями, снижающими боеготовность корпуса.
По окончании войны офицеры Группы войск в Германии не имели права привозить к себе жен. Жили без семей. Только офицерам особых отделов было разрешено привезти своих жен и детей. В этой связи не обходилось, естественно, без определенных нареканий в адрес особистов.
Поскольку армейские офицеры находились без семей значительное время, довольно часто случалось, что они вступали в интимные отношения с немками. Последние, надо сказать, охотно шли на эти связи. Офицеры особых отделов не оставляли без внимания эти отношения, поскольку порой они приводили к попыткам офицеров уйти на Запад, то есть вели к измене Родине.
Припоминается один из случаев. Офицер-артиллерист в г. Гере, майор, установил устойчивую связь с одной из немок, которая, по нашим данным, была связана с иностранной разведкой. Она стала потихоньку обрабатывать майора и склонять его к уходу на запад. Имея такие сведения, я вызвал к себе офицера для профилактической беседы, в которой потребовал от него прекращения связи с немкой, указав, что в противном случае он может быть отправлен в Советский Союз.
Через некоторое время поступили данные, что офицер не является на службу. Мы, естественно, встревожились, думая о том, что, возможно, тот совершил измену Родине. Немедленно пошли на квартиру к немке. Дверь оказалась закрыта, на стук и звонки никто не отвечал. Взломав дверь, мы нашли несчастную хозяйку и нашего майора, молодых и красивых, лежавших на кровати валетом мертвыми. Она погибла от выстрела в сердце, он от пули в висок.
В оставленной записке майор просил никого не винить в произошедшем. Он писал, что он и Габриэль любят друг друга, но от него требуют прекратить связь, что выше его сил. Уйти на запад, как советский офицер, он не может, и потому они избрали единственный оставшийся им путь, решив, по взаимному согласию, покончить жизнь самоубийством.