Правда смертного часа. Посмертная судьба
Шрифт:
Однажды я сидела в кабинете и собирала свои вещи. Володя вошел и с отчаянием сказал:
— Ты знаешь, мне ничего не осталось кроме пули в лоб.
Я начала возражать, но он меня перебил:
— Ты же сама прекрасно все понимаешь…
У него было просто страшное лицо. И тогда я поняла, что приближается конец».
В те же дни, 16 или 17 июня, «кефлекс», который Барбара получила в американском посольстве, очень помог Юрию Петровичу Любимову. Зачем Высоцкий заехал к Любимову, неизвестно. Может быть, он уже знал, что на неделю
Ю. Любимов: «Я очень сильно болел, и так случилось, что моя жена с сыном были в Будапеште (моя жена — венгерка). Я был один и лежал с очень высокой температурой — за сорок. И был в полубессознательном состоянии, но слышу— кто-то настойчиво звонит. Я по стенке, по стенке долго-долго шел. Звонит еще — знал, видно, что я дома, и думает — почему не открываю? Я открыл, зашел Владимир. Увидел меня в таком состоянии и говорит:
— Как же так? Вы — один?
— Ничего, ничего… Я как-нибудь отосплюсь, Володя.
— А что у вас?
— Не знаю, просто температура очень высокая.
Но Владимир увидел, в каком я состоянии, сказал: «Подождите» — и уехал. Я даже не помню, сколько времени его не было.
Привез мне какой-то сильный антибиотик. И я глотал это лекарство через каждые четыре часа. Действительно, через два дня температура спала».
Между тем Игорь Шевцов добивается утверждения Высоцкого режиссером-постановщиком фильма «Зеленый фургон».
И. Шевцов: «Наконец, стало известно, что главное решено — его готовы утвердить режиссером. Он вернулся, я позвонил ему и сказал, что он утвержден.
— Нет, ты скажи, что они утвердили? Сценарий или меня, как режиссера? — допытывается он.
— Сценарий как раз требует доработки, а тебя утвердили. Так и стоит в плане «Экрана» — режиссер Владимир Высоцкий.
Он был удовлетворен, но особого энтузиазма не высказал. Просил разыскать его через несколько дней, когда он вернется в Москву из какой-то поездки».
Дело в том, что Высоцкий встретил в Доме кино администратора Владимира Гольдмана. Гольдман проводил в Калининграде концерты ансамбля «Земляне» (с 18 по 22 июня) и предложил В.В. принять участие в этих гастролях. С Высоцким полные сборы были гарантированы. У В. В. довольно большие долги, — и он соглашается.
Перед отъездом еще одна встреча — с Артуром Сергеевичем Макаровым: «Я помню наш последний разговор перед его поездкой в Калининград. Володя подробно выспрашивал меня про деревню, в которой я живу. Какой дом, далеко ли от дороги? Потом сказал, что нам надо серьезно поговорить». Высоцкий ищет запасной вариант, если что-то не получится у Туманова…
В июне Высоцкий читает одну из очень немногих публикаций о себе. В майском номере журнала «Аврора» появляется статья В.Смехова «Мои товарищи — артисты», где в главе «Владимир Высоцкий» есть такие слова:
«Высоцкий — дитя стихий, я не видел второго такого же по выносливости. Он неутомим, как горная река, как сибирская вьюга, и это не метафора, увы! — он так же беспощаден к себе в работе, как и упомянутые явления природы. Только ему это дороже стоит — жизни и здоровья…
Сталкиваясь с актерами в таганском «быту», иногда теряешь меру отсчета. Легко поддаться мелководным, растительным придиркам… Ну зачем он ерничает, зачем неспокоен, зачем меняет друзей на фаворитов, зачем так подозрителен и грубоват, а вот уже и неблагодарен, забывчив… Но стоит ему взять в руки гитару… Но стоит ему начать что-то рассказывать…»
О том, как прореагировал на статью Высоцкий, есть несколько мнений. Сам В. Смехов говорил, что В. В. сразу же позвонил сыну, чтобы тот купил несколько экземпляров журнала… Или даже так: скупай все!..
Другой отзыв от Валерия Плотникова, которому, по словам В. Смехова, «за несколько дней до 25 июля поэт бодро ответил (на вопрос: как понравилось): «Приятно о себе читать не на латинском шрифте»…»
Хотя Вениамин Смехов не скрывает, что в последние годы они с Высоцким «разлетелись»…
Публикация Смехова, разумеется, не была первой — не будем перечислять другие, но в 1980 году Высоцкий читал еще одну статью — Вайля и Гениса — о себе, которая была опубликована двумя годами раньше в эмигрантском издании «Время и мы» (№ 36, 1978) и называлась «Шампанское и политура». Фрагменты статьи перепечатаны в альманахе «В. Высоцкий– все не так» (М., 1991). Приведем несколько отрывков:
«Высоцкий, хрипя и рвя струны, изобрел небольшой, но очень производительный станочек для печатания самых подлинных ассигнаций. И как-то забылся — ручка вертится легко, педаль не тугая, мотор поет— и ненароком наводнил рынок. Началась инфляция…
Раздается по Советскому Союзу намекающий рев вместо смеха, и слабеют колени школьников, и напиваются студенты и учащиеся, и переглядываются доктора наук…»
Но с другой стороны, «в лучших песнях Высоцкого — подлинное гражданское отчаянье, глубина понимания жизни и любовь к ней».
Вспоминает В. Янклович: «Володе дали статью этих ребят. Мы ехали на машине, он остановился около Белорусского вокзала. Прочитал. Он же читал очень быстро…
— Ничего-то они не понимают, — сказал Володя».
17 июня— Высоцкий разговаривает с Романом Фрумзоном. Он пообещал Фрумзону что-то сделать, но не сделал. В. Янклович помнит, что Роман звонил перед этим и говорил: «Что, он меня мальчиком считает?!» Звонил и Шемякин — Высоцкий обещал сделать памятник его отцу (то есть заказать, кажется у Церетели), но тоже не сделал. Шемякин разговаривал с В. Янкловичем.
18 июня утром Высоцкий вместе с Гольдманом вылетает в Калининград. В этот же день — телефонный разговор с Польшей. Скорее всего, В. В. разговаривал с Ольбрыхским. В.Янклович: «Володя отправил Барбару в Польшу… Ольбрыхский принимал участие, доставал валюту».