Правда
Шрифт:
Она также изучила информацию о слабоумии и болезни Альцгеймера и выяснила, что вызывать воспоминания далеко минувшего прошлого гораздо легче, чем свежие. Такая неспособность помнить недавние события помогали Мари в монотонных диалогах. Ей не нужно было каждый день или каждый час говорить о новых событиях. Шаррон нравился звук, а содержание не имело значения.
Её разнообразные истории были именно такими, какие мог бы рассказать человек двадцати трёх лет. Сначала она говорила о книгах и фильмах. В таком молодом возрасте её взрослые интересы помогали придумывать хорошие истории. Она получала удовольствие от иностранных фильмов
Ничего подобного дому Роулзов она никогда не видела раньше, по крайней мере, не в своей реальной жизни. Когда она отправила резюме на эту должность, у неё не было ни малейшего представления о шикарном образе жизни, в который она вступит. Но за подъездной дорогой с управляемыми воротами, внутри величественных стен и среди роскошной обстановки они все равно оставались просто людьми. Ей потребовалось немного времени, чтобы это понять; но как только она это осознала, всё стало не так уж трудно.
Даже великий пугающий Натаниэль Роулз в реальности был человеком - как она говорила «такой же, как и все». Может, из-за времени, что она провела возле Шаррон, но Мари действительно получала удовольствие от его компании. И если она все себе не придумала, то и он, казалось, тоже получал удовольствие от её общества. Давая Шаррон возможность наслаждаться их голосами, они обсуждали бесчисленное количество тем. Поначалу те были поверхностными: он не казался открытым человеком, а Мари слишком много боли причинила её собственная семья, чтобы можно было с кем-то откровенничать. Но со временем они стали делиться мнениями о книгах, фильмах или новостях. Мари не знала правил своей должности, но, по мнению Натаниэля, очень хорошо справлялась с Шаррон, чтобы отдёргивать её за промахи.
В конечном итоге, двадцатитрёхлетняя девушка стала оспаривать свои доводы и мнения с президентом компании, которому было за шестьдесят. Она не понимала, что это неправильно. В конце концов, это он заводил разговоры, так почему бы ей не отвечать честно.
Она столько времени провела наедине с Шаррон и не знала, что она единственный человек, который так откровенно разговаривал с Натаниэлем Роулзом. Такое понимание неожиданно пришло к ней во время семейного ужина. Антон вернулся домой из Колумбийского Университета, и задача заключалась в том, чтобы продемонстрировать семейное единение. Мари же в свою очередь ощущала напряжение, исходящее из каждой клеточки тела, застывающее в воздухе и превращающееся в затаённое чувство, которое поглощало слова и счастье каждого члена семьи.
Мари знала, что у «Роулз Корпорации» были проблемы. Иногда Натаниэль во время их длинных разговоров рассказывал о решениях и принятых рисках. Мари всё больше восхищалась деловым чутьём Натаниэля.
И тот ужин стал отрезвляющим звоночком. В начале своей работы здесь она не замечала этого затаённого чувства, потому что со стольким нужно было свыкнуться. Но эта великолепная семья страдала от серьёзной проблемы.
Мари понимала, что болезнь Альцгеймера – это печальное прогрессирующее заболевание. И задавалась вопросом, а не было ли Шаррон в какой-то степени лучше в её собственном мирке. Учитывая ту ядовитость, присутствующую в окружающих её людях, у любого бы возникло желание сбежать.
А еще она поняла, почему Шаррон видит мир таким, каким он был, а не каким есть. Мужчина, сидящий возле неё, ведущий беседы с Мари и благоговейно целующий свою жену каждое утро и каждый вечер, - не один и тот же человек, который сидит во главе стола во время семейного ужина. Чего Мари не понимала, так это почему он не мог поделиться заботливой чертой своего характера с остальными членами семьи.
По мере того, как силы Шаррон угасали, она больше не могла присутствовать на семейных трапезах в столовой. Вместо этого она ела в своей комнате. Поначалу ей сервировали маленький обеденный столик в большой комнате. Со временем её приёмы пищи стали менее регулярными. И всё чаще требовалось её кормить. По какой-то причине она принимали еду только от Мари или Натаниэля.
Другие члены семьи преданно навещали её каждый день. По правде сказать, это были Самюэль и Аманда; Антон навещал её, когда бывал дома. Мари не винила молодого человека за то, что тот держался в стороне. На самом деле, она понимала необходимость дистанцироваться от определенных людей. И в то время как сын Шаррон и её невестка были к ней добры, к Мари они относились с некоей долей пренебрежения. Возможно, причина крылась в симпатии Шаррон к ней. Но Мари не знала, что такого она сделала, чтобы заработать с их стороны такую злость.
К большой комнате миссис Роулз примыкала маленькая комната, где обитала Мари. Работа приносила ей щедрую оплату. Но из-за отсутствия четкого графика у неё редко находилось время для того, чтобы потратить своё заработанное богатство. Тем более, у неё было всё, чтобы удовлетворить свои потребности: место, где жить, и еда, чтобы есть. Спустя какое-то время Натаниэль предложил ей купить одежду. Но Мари отказалась. На счету у неё было достаточно денег, и она не хотела пользоваться таким преимуществом.
Однажды вечером после того, как она отказалась от его щедрости, Мари вошла в свою гардеробную и обнаружила совершенно новые вещи. Этот инцидент продемонстрировал ей, насколько мистер Роулз тверд в своих решениях. И если он хочет совершить добрый поступок, то его невозможно остановить. А позже она убедится в том, что возможно и обратное. Если ему нужно сравнять счет…, то для этого все средства хороши.
Глава 15
– Любой может спрятаться. А вот смело встретиться с проблемами лицом к лицу и преодолеть их – именно это делает нас сильнее.
Сара Дессен
В первом классе вода вовсе не была прохладнее или кристальнее, но все равно освежала. Клэр размышляла о Филиппе Роуче, который сидел где-то позади неё, в эконом-классе. Она заметила его еще в аэропорту. То чувство неловкости, с которым он отвернулся, стоило ей повернуть голову в его сторону, вызвало у нее улыбку. Все-таки поддержка Кортни и Брента придала Клэр больше решимости, чем она могла себе представить. Конечно, ощущение непобедимости длиться вечно не будет, но в эту самую минуту она им наслаждалась.