Праведник
Шрифт:
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
УСТУПИ ЕЕ МНЕ
Проводив Эльзу на работу, Алеша вернулся домой. Будильник отзвонил час назад, но никто из обитателей старенькой коммуналки в это утро не встал по его звонку.
В комнате нашего героя был ужаснейший беспорядок. Никто не потрудился убрать со вчерашнего вечера. На диване дуэтом похрапывали Вадик и Миша Прошин. Дверь в комнату Гриши Круглова была закрыта. Зная, что там тоже двое и свободного места на кровати нет, Алеша туда не зашел. Он вытащил из шкафа свою старую зимнюю куртку, расстелил ее на полу, аккуратно вытянул
Проснулся он часа через три. Самочувствие его было неважным — вчерашний алкоголь снова дал о себе знать. День был в самом разгаре. С улицы доносился шум машин. Яркие лучи весеннего солнца сквозь давно немытое окно проникали в комнату, освещая грязные обои, немытые тарелки и висящую в воздухе пыль. На диване по-прежнему храпел Вадик. За столом Гриша и Миша Прошин вяло поедали остатки вчерашнего пиршества.
— Мужики, дайте чего-нибудь попить, — поднявшись со своего лежбища, облизывая пересохшие губы, попросил Алеша.
— Доброе утро, — сказал Григорий. — Что, сушнячок?
— Есть немного.
— Сами помираем. — Гриша налил из заварного чайника в чашку и протянул Алеше. — На, пей.
— Благодарю. — Алексей выпил содержимое чашки, затем поднял с пола подушку и перелег на освободившееся на диване место.
— Спать, что ли, снова будешь?
— Не знаю. Может, засну, хотя вряд ли. В институт не пойду. Можете меня не ждать.
— Сегодня нам всем делать там нечего, — сказал Миша Прошин. — Ты когда пришел, Алексей?
— Утром.
— У своей красавицы ночевал? Ну, и как она?
— Отстань, Прошин. Дай поспать.
— Ладно, не хочешь, не рассказывай. Но она хороша. Первый класс. Вадик вчера на ней помешался. Чуть не плакал, когда вы ушли. Проблемы у него, что ли?
— У него проблемы, где бы бухнуть на халяву, — сказал Гриша. — Надо бы пожрать купить чего-нибудь приличного. У тебя деньги есть?
— С собой? Откуда?
— Слышишь, что говорю, Алексей. С деньгами у тебя как?
— Нету.
— Ни у кого не можешь занять?
— Скоро получка, — зевая, сказал Алеша.
— До получки мы с голоду сдохнем. Вчера эти уроды на последние деньги у таксистов еще водки купили.
— Можно поехать ко мне, — виновато сказал Миша Прошин. — Конечно, с наличкой сейчас тяжело, но кое-что я смогу собрать.
— Слышишь, Алеша? И тебе бы не мешало в выходные съездить домой.
— Ну вот еще! Это ж надо совесть иметь. Я неделю назад к своим ездил. Прошин — капиталист. Пусть он и будет этим, как его… спонсором.
— Да никакой я пока не капиталист. Мы ведь только начинаем работать. Все думают, что у нас денег куры не клюют. А мы еле сводим концы с концами. Дела, конечно, идут. Но со скрипом… К тому же налоги. Инфляция съедает почти всю прибыль.
— Ладно, не прибедняйся.
— Я не прибедняюсь. Вот лет через десять, если все будет хорошо…
— Я боюсь не дожить. Алексей, на твоих вся надежда. Съезди, займи. А дней через десять я домой поеду. Мне мои уж отвалят сполна. К тому же получка…
— Ни за что! Не раньше, чем через месяц. Я же тебе говорил, Гриша. Мои родители — инженеры, простые советские инженеры, не имеющие за душой ни гроша.
— Твой
— Все равно инженер! И денег лишний раз просить у них я не могу!
Почти вся жизнь нашего героя прошла в маленьком подмосковном городке. Родители его были людьми весьма солидными. Отец работал главным инженером известного московского НИИ, а мама — дама видная и элегантная, сколько помнил ее Алеша, всегда была заместителем директора какого-нибудь предприятия, причем как директора, так и предприятия менялись чуть ли не каждый год. Сам же Алеша никогда не стремился идти по стопам родителей и на всех этапах своей биографии слыл человеком легкомысленным и беспечным. В школе он считался просто отъявленным хулиганом. То есть, конечно, в бандитских налетах и грабежах он не участвовал, беспричинно прохожих не избивал, по карманам и квартирам никогда не шарил, но ужасно любил всякие шумные сходки и компании, постоянно ввязывался в какие-нибудь истории, пьянки, драки и прочее, в общем, как это уже было отмечено, вечно искал и находил себе всяческие приключения, которые иногда заканчивались очень и очень печально.
Служба в армии не сделала нашего героя серьезнее. Согласно воле родителей, он поступил в институт, но к наукам его не тянуло. Он любил книги и спорт, кино и театр.
Его ужасно притягивала Москва с ее масштабами, суетой и многообразием. Он очень любил своих друзей и был обожаем ими, и к тому же имел невероятный успех у женщин. Никакого призвания в себе он пока не ощущал, чем будет заниматься в дальнейшей жизни, не знал и не очень над этим задумывался.
Спать теперь уже не хотелось. Алеша поднялся с дивана, сделал несколько гимнастических упражнений, затем снял с вешалки сумку и стал небрежно складывать туда тетради и вещи.
— Все-таки решил ехать домой? — спросил Гриша.
— Нет, — ответил Алеша. — Просто решил покинуть тебя, Григорий. На время, конечно. Скажешь Солтану, пусть, если хочет, пока поживет в моей комнате.
— Так нет уже твоего Солтана. Ушел.
— Как ушел? Заштопанный?
— Да. Часов в семь утра попрощался и ушел. Сказал, что даст о себе знать и «конэчно в долгу нэ останэтся».
Алексей вспомнил объявление о розыске. В его сознании смутно промелькнул нечеткий профиль на фотографии. Он попытался вспомнить сложную фамилию разыскиваемого мошенника, затем решил, что все это уже не важно, и, уложив в сумку тетради, принялся копаться в ящике гардероба, надеясь выбрать там что-нибудь поприличнее из своего нижнего белья.
— Так куда ты собрался? — снова спросил Григорий.
— К новой подруге он идет жить. Не понимаешь, что ли? — сказал Вадик, который уже не спал и, кряхтя и охая, с бледным, опухшим лицом ворочался на диване.
— Правда, что ли?
— Ты, как всегда, догадлив, Вадим, — сказал Алеша. — Поживу немного у Эльзы, а там видно будет.
— Быстро у вас сладилось. Она что, одна живет? У нее есть своя квартира, что ли?
— Нет, Гриша, не переживай. Квартира у нее не своя.
— Слушай, Алексей, — сказал Вадик. — Он вдруг поднялся на диване и свесил ноги на пол. — Мы с тобой настоящие друзья?