Правила абордажа (Время теней)
Шрифт:
– Да-да... – Серж энергично закивал головой. – Мы и так уже позволили себе лишнее.
– Вот и договорились, – Тарханов улыбнулся. – Если бы ты стал настаивать, то я подумал бы, что ты работаешь на французскую разведку.
И вздохнул умышленно облегченно. Эту операцию можно будет провести и без лишних свидетелей.
– Иван, давай следующего.
Второй американец был не такого крупного телосложения, но, видимо, покрепче духом. И глаза у него были поумнее. Сам допрос товарища он хорошо слышал и знал, что ждет его.
– Сажай его рядом.
Капитан молча выполнил команду. Американец, перед тем, как сесть, потряс
– Садись, садись, – поторопил Артем. – Беседовать будем в открытую? Или ты тоже предпочитаешь укол?
...Артем чуть рот не раскрыл от изумления. В ответ на его слова послышался отборный русский мат.
– Что он сказал? – спросил удивленный Ригана.
Артем глянул на Иващенко. Тот пожал плечами. Только усмешка на лице, как при общении с первым американцем.
– Не знаю. Наверное, ругается.
Ситуация сильно осложнилась. И разрешить ее следовало раньше, чем что-то поймет и заподозрит француз. Русский мат вырвался у этого человека совершенно интуитивно. Это ясно. Но интуитивно он не может вырваться у американца. Значит, этот человек – русский. Эмигрант? Исключено. Никто не возьмет эмигранта служить в воинскую часть, которая охраняет военные тайны своей страны. Вывод напрашивается только один – этот человек российский разведчик. Но тогда почему не предупредили группу, что среди американцев есть российский разведчик? Возможно, он представляет не ГРУ, а Внешнюю Разведку. Контора и Служба не любят делиться своими разработками друг с другом. Такие же отношения, вероятно, сложились между Службой и Внешней Разведкой – бывшим Первым Главным управлением КГБ.
– Как тебя зовут?
– Сержант Ривс.
– Мне не хотелось бы быть таким назойливым, как с твоим товарищем. И я рекомендую тебе начать говорить раньше. Ответь-ка нам на такой вопрос, сержант. Куда выезжал отряд сопровождения из лагеря под Кумановом? – оттягивая решение вопроса, спросил Артем. – И что именно эти люди сопровождали?
Ему было ужасно жалко соотечественника, у которого так пострадало от их неосторожного обращения лицо. Но следовало что-то предпринимать. Скополамин колоть нельзя однозначно. Если тот начнет под действием препарата раскалываться, то он подписывает приговор французу. Очень нежелательный вариант.
– Я ничего не могу добавить к рассказу сержанта Кроули. Нас не посвящают в детали.
Артем прошелся перед пленным в раздумье. Посмотрел на француза. Тот ждал продолжения.
– Я думаю, – сказал Артем, – что нового он тоже не скажет. И делать ему укол бесполезно. Я не настолько богат, чтобы тратить еще одну ампулу. Она стоит на черном рынке шестьсот долларов.
Последний аргумент был, похоже, веским и для присвистнувшего француза. Судя по машине и по одежде – он тоже не имел солидного счета в банке.
– Иван, отведи пленных в машину, – Артем обреченно махнул рукой. Нам осталось спать еще часа три. Дежурить будем по очереди – каждый по часу. Первый я.
Группа капитана Юрьева прибыла даже чуть раньше, чем ждал их Артем. Иван, дежуривший последним, толкнул подполковника в плечо.
– Всем оставаться в машине. Сначала я сам с ними поговорю, – это во избежание излишних вопросов со стороны Ригана.
Он вышел к группе. Познакомился с командиром.
После этого в работу включился француз. На сносном английском он долго допрашивал «русских сербов», выдумывая все новые и новые вопросы, поворачивая ситуацию и так, и так. В итоге умелого разговора он выудил у них столько сведений, что удивился даже Артем. И решил, что журналистский опыт следует изучать каждому разведчику. Хорошо, что он поставил рядом свой диктофон и тоже записал весь разговор.
А сам в это время связался с Яблочкиным. Попросил приехать за ними. Назвал квадрат на карте, описал ориентиры в пути.
Ригана закончил беседу. «Команда теней» приняла пленных под свою опеку. Они загрузились в микроавтобус, который Артем им «подарил», и тихим ходом двинулись в сторону границы, выставив впереди двух пеших бойцов – на самой границе могли быть пограничники, а на обочине и мины.
– Хороший материал ты мне предоставил. Спасибо. – Француз был искренне рад.
– Не за что. Давайте двигаться вперед. Скоро за нами подойдет машина. До места встречи пара часов быстрого хода. Не будем терять время.
Они пошли. Ходоком француз оказался не таким хорошим, как интервьюером, и не смог поддерживать темп Тарханова с Иваном.
– Вы ходите, как военные, – пошутил француз. – Просто какой-то марш-бросок компании диверсантов.
Знал бы он, насколько прав, приготовил бы еще целую кучу вопросов.
Через полтора часа позвонил капитан Юрьев:
– Товарищ подполковник, промашка у тебя вышла.
– Что такое?
– Допросили мы второго. Выходец из России он. Здесь ты прав. Только работает не на Внешняк, а на Моссад. Так что будь готов в дальнейшем к встрече со всеми разведками мира. Есть мы, есть чеченцы, есть Моссад. Кто следующий?
Глава 8
ПОЛКОВНИК ВАЛОМБРЕЗ
СЛЕДУЮЩИЙ!
Уже в гостиничном грязноватом номере герцог Валомбрез, только вернувшись из поездки, почувствовал усталость. Он закрыл дверь изнутри на ключ, оставив сам ключ в замке повернутым на полоборота, чтобы горничная не открыла своим и чтобы никто не смог протолкнуть ключ, и сразу – этого требовало измученное за ночь тело – забрался под душ. Душ соответствовал уровню гостиницы – неровный кафель по стенам, ржавчина, пробивающаяся сквозь серую краску на трубах, плохо открывающиеся и не закрывающиеся совсем краны. Но удобства всегда трогали герцога мало. Он относился к людям, которые, имея возможность жить красиво, не отказываются все-таки от неизбежных неудобств и опасностей. Но тем слаще были потом короткие мгновения насыщения покоем и комфортом в собственном замке. Герцог в душе был романтиком. Сам, хотя и с естественной протекцией своего отца, близкого друга и соратника генерала де Голля, выбрал когда-то карьеру военного разведчика и настолько свыкся с ней, что не представляет иного существования.