Правила игры
Шрифт:
– Что говорят лекари?
– Эй, Мабор, если бы я не знал тебя, я бы решил, что ты явился справиться о моем здоровье! Бешеный ухмыльнулся:
– Но ты ведь знаешь меня, Трепач. Грядут великие дела, и я желаю выяснить, когда ты сможешь к нам присоединиться. Ты же не намерен пропустить самое интересное, а?
«Счастливчик» пошевелил здоровой рукой:
– Не хочется тебя разочаровывать, но – увы. Вам придется веселиться без меня.
– Трехпалый велел… Трепач покачал головой:
– Плевать, что велел Трехпалый. Без руки я вам не очень-то сгожусь,
– Что значит «без руки»?
– Заражение крови. «Бешеный Трепач» – как тебе такое будущее? Мне – не очень. Поэтому я сказал, чтоб резали.
Через час-другой, как только освободится костоправ – примутся. Вижу, для тебя это сюрприз, – добавил он, глядя на омрачневшее лицо Мабора.
– Еще бы, – ответил тот. – И никаких других способов? Никакой надежды?
– Откуда ты понабрался таких слов, Бешеный? – удивленно спросил Трепач. – «Надежда»! Вот что бывает с теми, кого делают заместителями десятников.
– Ты, Трепач, наверное, даже перед смертью будешь молоть языком, – скривился Мабор.
– Не знаю, – серьезно сказал «счастливчик». – Поживем – увидим.
– Ладно, сачкуй, отлеживай бока, – проворчал Бешеный. – Кстати, – уже от двери добавил он, – Умник тебе привет передавал.
Покинув лазарет, Мабор хотел было идти в казармы, но что-то заставило его спуститься ниже, к комнате, в которую выходили двери подземных коридоров; один из них соединял Северо-Западную с Юго-Западной, второй – вел наружу. Сейчас двери в южную башню охраняли хмурые солдаты. Они подозрительно уставились на «счастливчика», когда тот вошел, и не спускали с него глаз.
За большими двустворчатыми дверьми кричали. Что – не разобрать; да скорее всего, в тех словах смысла и не было, так – набор словосочетаний, родившихся в воспаленных, «сбрендивших» мозгах. Кто-то отчаянно стучал кулаками и просто выл. Здесь эти звуки были громче, нежели в лазарете – там они приглушались несколькими каменными стенами.
– Аведь среди них может быть и кто-нибудь нормальный, – бросил Мабор солдатам.
Тотчас в дальнем конце зала вышел из тени угрюмый седовласый мужчина (вероятно, десятник) и направился к Бешеному.
– В чем проблемы? – пророкотал он, приблизившись. – Я тебя спрашиваю!
– Ни в чем! – огрызнулся Мабор. – Тебе-то что за дело?
– Слушай, умник! Меня поставили сюда как раз для того, чтобы подобные тебе не совали свой нос в то, в чем они ни демона не понимают. Вас тут, таких доброхотов, уже было выше крыши. Ходите, понимаешь, подзуживаете! А приказ однозначный: не открывать! Все ясно?
Мабор покачал головой:
– Не все. Не ясно, с какой такой дозволенности ты так со мной разговариваешь, а?
Он чувствовал, что нарывается на неприятности, но ничего не мог с собой поделать. Хотел этих неприятностей, хотел наконец набить кому-нибудь морду и погасить тем самым ярость, закипавшую в нем. Ему нужна была разрядка, и сейчас тренировочного зала для этой разрядки явно не хватило бы. Мало почувствовать, как дрожит под ударами деревянная кукла, мало видеть летящие во все стороны щепки – им
Мабор пошевелил руками, встряхиваясь, как леопард перед броском.
– Вот вы где! – сказали у него за спиной. Бешеный медленно обернулся. Шеленгмах покачал головой:
– Сегодня я намерен провести смотр боевых качеств десятки, так что извольте отправиться в казармы и озаботиться подготовкой к оному смотру.
– Я могу идти?
– Идите, – отпустил его Трехпалый. Бешеный ступил на лестницу, его колотило от ярости, которую так и не удалось унять.
– Не завидую, – сказал угрюмый начальник караула. – Тяжелый случай.
– У вас тоже участок не из легких, – отмахнулся Шеленгмах.
– Верно. Постоянно кто-нибудь да норовит открыть ворота. А все-таки, почему с ними возитесь? – Вероятно, имелись в виду «счастливчики». – Неужели нельзя было отказаться?
– А их куда? – спросил Трехпалый. – В расход, что ль? Ничего в них особенного нет, люди как люди, только со своими завихами. Так после того, что они пережили, каждый будет с завихом.
– Ну, на рудники просто так не попадают.
– И это верно, – согласился десятник «счастливчиков». – И это верно.
Дальше Мабор подслушивать не решился. Он отправился в казармы, чувствуя, как постепенно унимается внутри ярость.
Вдруг ярость вспыхнула с новой силой – по лестнице шла Тэсса. Долгое мгновение Бешеный взвешивал, нападать на нее или не стоит; в конце концов решил погодить и продолжил свой путь наверх.
Воительница даже не подозревала о том, что пролетом ниже решалась ее судьба. Она медленно поднималась, размышляя, как же ей быть с Талигхиллом. Как понять, что у него на уме?
Тэссе хотелось побыть одной. После дурацкого разговора с Кэном она желала привести мысли в порядок… ну, хотя бы в некое подобие порядка. Сначала воительница пошла к себе в комнату, но там было тесно и душно, ей захотелось подышать свежим воздухом (Боги, какая же я глупая1 Ну откуда здесь свежий воздух?), и поэтому Тэсса отправилась на колокольню. Она знала: звонари уже ушли оттуда. Надеялась, что наверху больше никого не осталось.
Д-демоны всего мира! «Не осталось»! Ну хорошо, пускай – значит, так нужно.
В самом деле! Не сворачивать же ей с полдороги. Тем более что правитель заметил.
– Присоединяйтесь. – Талигхилл улыбнулся и сделал приглашающий жест. – Вы очень вовремя.
Она, насторожившись (но стараясь не показывать этого – разумеется!), подошла и встала рядом – но на расстоянии.
– Знаете, я вот здесь стоял, мучился вопросами… – Что за чушь ты несешь? Естественно, сложно удержаться от банальных фраз, но, демоны тебя съешь, постарайся хотя бы произносить их не с таким умным выражением лица. (Н-да? А с каким? Мне что, изображать из себя идиота?) Как вообще разговаривать с этой женщиной? Раньше мне приходилось (хм…) общаться только с наложницами. Еще – с некоторым количеством знатных расфуфыренных дам. А эта женщина не подходит ни под одну из категорий.