Правила обмана
Шрифт:
Потом полиция установила, что Това стояла рядом с террористом, когда он взорвал пояс со взрывчаткой Си-4, начиненный гвоздями, шайбами и болтами. Странно, но ее голова осталась неповрежденной и единственной частью ее тела, которую сумели найти.
Смерть унесла шестнадцать молодых мужчин и женщин. Еще двое ослепли, один потерял обе руки, и один остался полностью парализованным на всю жизнь. На самом деле людей погибло больше. Никто не учел зародившуюся в Тове новую жизнь.
— Госпожа Брандт.
Милли обернулась на звук бархатного голоса. В нескольких футах от нее стоял, улыбаясь,
— Господин Кац?
— Увидел газету у вас в руках. Рад, что вы в точности выполнили наши указания.
Он предложил ей руку, и они, как семейная пара, неторопливо пошли по пустынному парку. Милли рассказала ему об экстренном совещании в охотничьем замке в венских лесах и о данных, полученных Мохаммедом Эль-Барадеи.
— Степень обогащения — девяносто шесть процентов. Вы уверены?
Милли подтвердила.
— А какова вероятность ошибки в измерениях?
— Если произошла ошибка, то впервые. Мне жаль, что я приношу такие вести. Но я подумала, это мой долг.
— «Каждый подданный должен служить королю, но душа каждого принадлежит ему самому». [28] Я убежден, что Шекспир был евреем, хотя и одинок в своем убеждении. — Он остановился, повернулся к ней и застенчиво улыбнулся. — Каждый хочет оправдать возложенное на него доверие.
28
У. Шекспир.Генрих V / Пер. Е. Бируковой. Акт IV, сцена 1.
Милли смотрела вслед удаляющейся фигурке. Ее пронизывал, наполняя отчаянием, холодный и колючий ветер. Она ждала, что ее похвалят, рассчитывала услышать прочувствованную речь о том, какие меры немедленно будут приняты, сколько тысяч человеческих жизней она спасла, но ничего такого он не сказал.
На прощание он просто попросил ее и впредь, если поступит новая важная информация, звонить по тому же номеру. И ни слова благодарности.
30
Это он?
Фон Даникен сличал черты Готфрида Блитца, стоявшего на фотографии рядом с дроном, с изуродованным лицом на полу у его ног.
— Посмотри, — сказал он, протянув фотографию Курту Майеру, и отвернулся, не дожидаясь, пока к горлу подступит желчь.
— Тот же свитер. Те же глаза. Это он. — Сидя на корточках, Майер осматривал тело острым взглядом эксперта. — Его убили, когда он сидел в кресле, затем перенесли на пол. Должно быть, стрелявший держал пистолет на уровне пояса, чуть наклонив ствол, — судя по частицам мозга на столе и стене. — Авторучкой он показал на следы пороха на коже. — Посмотри на поясок осаждения и зернистость. Убийца стоял в футе от Блитца, а тот даже не замечал его присутствия. Он до последнего момента работал на компьютере.
Но фон Даникена заинтересовало совсем другое.
— Подожди-ка… Что значит «его перенесли на пол»? Ты хочешь сказать, что убийца застрелил его, а потом уложил на ковер? И полотенца ему принес?
— Ну, кто-то
Они обменялись взглядами.
С улицы донесся звук еще одной приближающейся сирены. Двери с грохотом распахнулись — и в кабинет вошли двое врачей.
— Оперативно, — прокомментировал фон Даникен прибытие медиков.
— Это вы звонили? — спросил один из врачей. — Диспетчер сказал, что звонил американец.
— Американец? — Фон Даникен и Майер переглянулись. — И как давно?
— Двенадцать минут назад. В девять ноль шесть.
— Это он, — сказал Майер. — Рэнсом.
Фон Даникен кивнул и посмотрел на часы. По дороге сюда он позвонил синьору Орсини, начальнику железнодорожной станции, и попросил описать человека, который сегодня утром представился ему полицейским офицером и расспрашивал о багаже, отправленном в Ландкварт. Затем он позвонил в полицию Граубюндена и разузнал о деталях убийства в Ландкварте. Там ему назвали даже имя — Джонатан Рэнсом. Американец.И более того: жена Рэнсома двумя днями раньше погибла в результате несчастного случая в горах вблизи Давоса.
— Если звонил Рэнсом, — сказал он Майеру, — то это объясняет полотенца. Он же врач.
Глядя в пол и воздев руки в типично итальянском жесте недоумения, лейтенант Конти спросил:
— Но зачем Рэнсому стрелять в Блитца, а потом вызывать «скорую», чтобы спасти ему жизнь?
Фон Даникен и Майер снова переглянулись. Пока ни тот ни другой не хотели отвечать на вопросы.
Инспектор подошел к столу и нажал несколько клавиш. На дисплее компьютера по-прежнему сыпался снег. Тут что-то было не так. До выстрела Блитц работал на испорченном компьютере? Или он специально запустил программу уничтожения информации, чтобы та не попала в чужие руки?
Один за другим он открывал ящики стола. Два верхних были пусты, если не считать нескольких бумажных обрывков, денежных резинок и ручек. Нижний ящик оказался запертым, но, похоже, его пытались вскрыть. Фон Даникен огляделся по сторонам и заметил у стены несколько упаковочных коробок. Он бросился к ним, но там тоже было пусто.
Прибыли криминалисты и попросили всех покинуть помещение. Майер вышел в коридор вслед за фон Даникеном и шепотом сообщил ему, что хочет привлечь к работе «первосортного нюхача», как он называл свой детектор взрывчатых и радиоактивных веществ.
Фон Даникен пошел наверх, в спальню Готфрида Блитца. Его интересовала не столько жертва, сколько предполагаемый убийца. Он искал какую-то зацепку, почему этот человек, чья жена погибла во время несчастного случая в горах, убил полицейского, а затем так стремительно нанес визит Блитцу.
Обыск в спальне ничего не прояснил. Столик около кровати завален немецкими глянцевыми журналами, шкаф до отказа заполнен стопками аккуратно сложенной одежды, на полочке в ванной — множество самых разных одеколонов, средств для ухода за волосами и лекарств, которые отпускаются по рецепту. Но нигде он не нашел ничего такого, что связало бы Блитца с дроном или подсказало бы, как он собирался использовать мини-самолет.