Правила обмана
Шрифт:
Эти три взрыва обладали характерными особенностями, очень напоминающими единый фирменный почерк: в каждом случае мишенью являлась некая высокопоставленная, хорошо охраняемая персона, все три теракта были тщательно спланированы и улики каждый раз указывали на третью сторону.
Но в том, что Рэнсом причастен ко всем трем событиям, фон Даникена окончательно убедило время: бомба в Бейруте взорвалась за четыре дня до отъезда Рэнсома из Ливана в Иорданию, суданский самолет упал за два дня до того, как Рэнсом покинул страну, а взрыв в Косово — за день до возвращения Рэнсома в Женеву.
Но он
Сжав пальцами переносицу, фон Даникен встал из-за стола. В ушах звенели слова директора по персоналу: «Появилась вакансия в нашей миссии в Лахоре. Я надеялась, что уговорю Джонатана вылететь в воскресенье».
53
По вызову на улицу Вальдхохевег, 30, прибыл патруль из двоих человек. Полицейские позвонили, и их впустили в здание. Улица находилась в одном из самых спокойных районов города. По статистике преступлений, за последние три месяца всего две кражи. И никаких вооруженных ограблений, изнасилований или убийств за последний год.
— Он там, в квартире, — сообщила расстроенная женщина, впустившая полицейских. — С тех пор как я позвонила вам, глаз не свожу с ее двери. Он никуда не выходил.
— А почему вы считаете, что он вор?
— Я не говорила, что он вор. Я сказала, что он злоумышленник. Он не должен здесь находиться. Сначала сказал, что ждет Эву Крюгер. Хотел пройти к ней, но у него текла кровь, вот здесь… — И она показала у себя на шее. — А я ответила, что, поскольку я не знаю его, будет лучше, если он подождет свою невестку на улице. И буквально через минуту слышу — шаги на площадке. У него оказались ключи от квартиры. И я видела, как он туда вошел.
— Госпожа Крюгер — его невестка?
— Так он сказал. Но может, он соврал. Раньше я никогда не видела его.
Полицейские по очереди задавали ей вопросы.
— Вы сегодня видели женщину, которая здесь живет… эту госпожу Крюгер?
— Нет.
— Вы спрашивали его о ране?
— Он сказал, что это несчастный случай и что он сам врач и, попав в квартиру, сможет оказать себе помощь.
На лицах полицейских было написано крайнее раздражение.
— Этот доктор угрожал вам?
— Нет. Он был вежлив… но он не должен находиться в квартире госпожи Крюгер в ее отсутствие. Я его никогда не видела раньше и испугалась.
Полицейские переглянулись: еще одна дамочка с кучей свободного времени на их голову.
— Мы побеседуем с этим господином. Он, случайно, не назвал себя?
Женщина нахмурилась.
— Оставайтесь здесь, мэм.
Стоя перед зеркалом в ванной комнате, Джонатан изучал порез на шее — края начали твердеть. В полевой хирургии он видел такие ранения ежедневно. Если хочешь, чтобы после заживления раны не осталось рубца, то необходимо заново открыть ее и зашить, но сегодня было не до того.
Он налил для смелости еще рюмку зубровки.
— Не дергайся, — прошептал он себе, поднося к горлу иголку с ниткой.
Затаив дыхание, он приступил к работе. Для швейного набора
Все вранье, с самого начала. Эмма вообще не Эмма. В определенной степени его жизнь оказалась фарсом, глупой возней. Пьесой, поставленной невидимым режиссером. Удивительно, но теперь он чувствовал себя больше освобожденным, чем разочарованным. Как будто с его глаз сняли шоры и он впервые увидел вещи такими, какие они есть на самом деле. Он увидел не только то, что лежало непосредственно перед ним, но и то, что находилось вокруг. И этот вид — его прошлое и настоящее — просто убивал: Джонатан — пешка, кукла, безмозглая марионетка в руках правительства.
— Но кто? — спрашивал он себя. — Кто вовлек ее во все это?
Он сделал третий стежок. Нитка проходила с трудом, и на глазах выступили слезы.
Злость. Вот что он чувствовал. Злость на Эмму. Злость на Хоффмана. Злость на каждого, кто участвовал в том, чтобы украсть у него жизнь для достижения своих целей. Такое воровство он простить не мог.
А та часть жизни, где они вдвоем? Только он и она? Это тоже было «мероприятие»? Ему очень хотелось думать, что минуты, проведенные с ней наедине, в порядке исключения, существовали отдельно от Эмминого «высшего долга». Их занятия любовью. Их тайные взгляды. Прикосновения ее рук и невысказанные мгновения.
Восемь лет… Неужели это возможно?
Он опустил иголку и, опершись на раковину, посмотрел в зеркало.
«Ты просто не понимаешь. Она так и не сказала тебе своего настоящего имени. Она позаботилась обо всем — чтобы ты ездил по Африке, Европе и Ближнему Востоку, а она могла делать свою работу. Вся ее жизнь была тайной. Посмотри на эту квартиру. Взгляни на это крохотное платье. Она приводила сюда мужчин. Она пила с ними водку. Она соблазняла их».
Вглядываясь в свое отражение, он смотрел в глаза правде.
Уже не чувствуя боли, Джонатан быстро закончил работу и маникюрными ножницами отрезал нитку. Хорошая работа, как ни крути. Он смочил швы спиртом и наложил повязку, затем взял рубашку, прошел на кухню и налил еще рюмку водки. Он запомнил название на будущее. Зубровка.Не иначе как по-польски — «доверчивый идиот».
Он надел пальто и запустил руки в карманы. Правая рука нащупала обручальное кольцо. Он обещал носить его всю жизнь — как напоминание. Выключив на кухне свет, Джонатан заглянул в гостиную и в другие комнаты. Все это обман. Иллюзия. Не более чем мизансцена.
И тут в дверь постучали.
— Полиция Берна. Мы хотели бы поговорить с вами.
Джонатан замер на месте. Наверное, полицию вызвала женщина, что открывала ему дверь. Он представил, как будут дальше развиваться события: сначала они попросят его удостоверение личности, затем обычный запрос в участок на наличие отклонения от уплаты чего-либо. И мгновенный ответ: доктор Джонатан Рэнсом, разыскивается за убийство двоих офицеров полиции. Вооружен и очень опасен. Они его скрутят, наденут наручники и в мгновение ока раскатают на асфальте.