Правила обмана
Шрифт:
В дверь снова постучали.
— Это полиция. Господин доктор, пожалуйста, откройте, мы знаем, что вы в квартире. Мы хотим поговорить с вами о вашей невестке — госпоже Крюгер.
Джонатан зашел слишком далеко, чтобы сдаться. Он остается в игре.
Он вбежал в спальню, открыл дверь на балкон, выглянул и быстро осмотрелся. Ближайший балкон — двумя этажами ниже. Стена ровная. Спуститься по ней не получится.
Стук в дверь становился все настойчивее.
Вернувшись в гостиную, Джонатан пробежал в кабинет, затем снова в спальню и снова на кухню. И остановился, разозленный своими бесплодными усилиями. Единственный способ выйти отсюда — через входную дверь.
Если
Он снова прошел на кухню, но уже не спеша, ни разу не оглянувшись на все более настойчивый стук в дверь, и направился прямиком к духовке — ультрасовременному прибору с нержавеющим фасадом, конвективной теплоотдачей и сенсорной панелью. Ничего не получится! Плита, однако, была газовая. Сняв форсуночные кольца, Джонатан повернул все ручки до максимума. Газ с шипением начал заполнять пространство кухни.
Стук в дверь прекратился, раздались громкие голоса. Дверная ручка задергалась, и послышался скрежет металла о металл. Похоже, полицейские решили взломать замок.
— Иду! — крикнул Джонатан. — Одну минуту!
— Пожалуйста, поторопитесь, — последовал ответ. — Или мы войдем сами.
— Одну минуту! — снова крикнул он.
Плотно закрыв кухонную дверь, он заскочил в кабинет, где на столе видел листы бумаги. Свернув бумажный кулек, он побежал в ванную и набил его туалетной бумагой. Потом он взял большое банное полотенце и намочил его холодной водой, отжал и перекинул через руку. Снова забежав в гостиную, он прихватил из пепельницы спички.
Стук в дверь возобновился, также послышалось потрескивание полицейских раций.
Газ уже просачивался под кухонную дверь. Прижавшись спиной к стене, Джонатан набросил на голову полотенце, зажег спичку, поднес ее к бумажному кульку и подождал, пока тот хорошенько разгорится.
«Пора!» — решил он, рывком открыл дверь, швырнул пылающий факел в кухню и бросился на пол.
Огненный шар взорвался, сметая со стола посуду. Зазвенели падающие стаканы, выбитые оконные стекла.
Вскочив, Джонатан добежал до прихожей и спрятался в гардеробе у входа. В следующую секунду раздался выстрел. Входная дверь рухнула на пол, и в квартиру ворвались двое полицейских. С пистолетами в боевой готовности они бросились к источнику пожара. Все это Джонатан видел через приоткрытую дверь шкафа.
Один из полицейских рискнул приблизиться к огню:
— Он выскочил в окно.
Другой, пробравшись среди горящих обломков мебели, заглянул в кухню:
— Ушел.
Джонатан выскользнул из шкафа, выскочил на лестницу и побежал вниз.
Спустя несколько секунд он уже был на улице.
А через пять минут его «мерседес» летел в сторону автобана.
54
Когда Филин Паламбо после заграничной «охоты» возвращался в Соединенные Штаты, его действия подчинялись давно установившемуся порядку. Из аэропорта он направлялся в Александрию, штат Вирджиния, в свой спортзал, где два часа занимался на тренажерах, поднимал тяжести и плавал. Наконец, когда с потом из его организма выходили дрянная еда, грязь и отравленный воздух, он шел в парилку, где избавлялся от устойчивого чувства вины, которое опухолью разрастается в потемках человеческой души. Он называл эту процедуру «сходить на исповедь». И только после всего этого он мог поехать домой и обнять жену и детей.
Однако сегодня он забыл о смывании грехов и направился прямиком в Лэнгли. Там он сразу прошел в архив ЦРУ и в секции Латинской Америки отыскал в компьютерной базе данных файл о деятельности «Компании» в Сальвадоре в 1980-х годах.
В формулировке задачи
Паламбо просмотрел список сотрудников ЦРУ, прикрепленных к посольству в те годы, и увидел знакомую фамилию — Джо Лихай. Это был худощавый дружелюбный ирландец, которого он знал по работе в контртеррористическом центре.
Лихая Паламбо нашел в застекленном кабинете, откуда как на ладони был виден весь разделенный перегородками офис центра.
— Джо, есть минутка?
Лихай, как всегда, одет был безукоризненно — синий костюм, начищенные до блеска ботинки. С гладко зачесанными волосами он выглядел как банкир с Уолл-стрит. Замаскировать гнусавый филадельфийский говор было куда труднее.
— А в чем дело? — поинтересовался он.
— Да хочу попросить тебя кое-что вспомнить из прошлого. Может, по чашке кофе?
Они прошли в кафетерий, где Паламбо взял два кофе с молоком, и устроились за столиком в дальнем углу.
— Джо, ты же был в Сальвадоре?
— Тогда ты еще мучил первокурсников в Йеле, — ответил Лихай.
— Было дело, — согласился Паламбо. — Что ты можешь сказать о «Плачущей горлице»?
— Это все давно быльем поросло. А тебе зачем? Ты что, проводишь проверку по этому делу?
Паламбо покачал головой:
— Да нет. Просто интересуюсь для себя.
— Давно это было. Еще в годы моей зеленой молодости. Я был мелкая сошка. Никто и звать никак.
— Джо, ну, пожалуйста, даю слово: все останется между нами.
— Как Вегас?
— Да, как Вегас. — Паламбо наклонился вперед. — Джо, расскажи о «Плачущей горлице».
Наклонившись к Паламбо, Лихай негромко произнес:
— Все выглядело как инструктирование. Надо было придать новобранцам товарный вид. А они — полная деревенщина, половина вообще только-только с набедренными повязками рассталась. Чтобы обучить их азам военного искусства, мы привезли из Форт-Брэгга отряд «зеленых беретов» и оружие. Надо же было поддержать демократию в регионе. В общем, все как всегда.
— А я думал, что этим у нас занимается Школа Америк в Форт-Беннинге?
— Разумеется. Она — официальная. А эта была тайная.Однако Эль Пресидентебыл доволен тем, что мы делали, и даже взял некоторых из подготовленных нами ребят в свою личную охрану. Конечно, работа грязная. Ты же помнишь, как Данни Ортега «зацепил» Бьянку Джаггер, как сандинисты тогда взбаламутили весь регион. No mas Communista! [34] Во всяком случае, идея была такова. Но все с самого начала вышло из-под контроля, и никто не знал, как оно пойдет. Пошло известно как — народ перепугался до смерти, и к восемьдесят четвертому все закончилось. Ортега стал президентом. А мы сложили чемоданы и поехали домой.
34
Больше никаких коммунистов! (исп.).