Правила отбора
Шрифт:
Товарищи офицеры быстро переглянулись.
— А что ты в Москве в прошлую среду забыл? — продолжил «допрос» Смирнов.
— Ну-у, я на центральный аэровокзал заезжал, — брякнул я не подумавши. — Смотрел билеты на самолёт.
— А куда?
— Да я думал на Октябрьские в Ленинград прокатиться. Во-первых, не был давно, во-вторых, у меня там тётя живёт, в-третьих, одноклассников в Питере дохрена, хотелось бы встретиться-пообщаться.
— Понятно, — кивнул «чекист». — Билет-то хоть как? Купил?
— Не, поездом решил ехать.
— А чего так?
— Дешевле плюс
— А потом?
— Что потом?
— После аэровокзала чего? Вернулся назад в Долгопрудный?
— Да нет. Ещё погулял немного, в кино сходил, — начал я придумывать на ходу.
— Что за кино? И в каком, кстати, кинотеатре?
— Эээ… — я принялся срочно вспоминать, какие картины числились на афише ближайшего к месту событий кинотеатра. — Кинотеатр «Баку». Что-то про революцию. Честно скажу, я где-то полфильма проспал, тоска оказалась жутчайшая. Даже пожалел потом, что пошёл.
— Что? Вообще не помнишь названия? — удивился Смирнов.
— Кажется… кажется, что-то «на перекрёстке».
— Бой на перекрёстке? — попробовал угадать собеседник.
— Точно, — ответил я с облегчением. — Там ещё Лановой был Дзержинским.
— Хм, странно, что ты на этом фильме заснул, — пробормотал Михаил. — А, впрочем, вкусы у всех разные. Да, кстати, я что-то совсем подзабыл. Этот кинотеатр на той же стороне, что и вокзал, только к центру поближе? Да?
— Не, на другой. От метро минут десять, не больше.
— Ну да, ну да. Точно. Метро «Аэропорт», улица Усиевича.
Я мысленно вздрогнул. Название улицы говорило само за себя. Как раз на ней всё и произошло. То есть, встреча с Гайдаром и то, что за этим последовало. А что за этой встречей последовало? Да ничего не последовало, я просто ушёл оттуда. И, тем не менее, Егорушка потом окочурился. Причём, без какой-либо «помощи» с моей стороны. Хотя… Да, действительно, камушек и вправду мог оказаться тем самым…
— Ладно уже. Хорош парня трепать, — неожиданно пришёл мне помощь Иван Николаевич. — Ты его, Миш, как будто допрашиваешь, как будто это он того гражданина пришиб.
— Привычка, — улыбнулся Смирнов…
В общагу я возвращался обуреваемый мыслями и чувствами.
Неужели Смирнов догадался?
Да нет, не может такого быть.
Или может?
Почти до двух ночи я ворочался в кровати, не в силах уснуть. Мне не давал покоя один вопрос: почему всё-таки помер Гайдар? Кто виноват в случившемся? Неужто и вправду мой замысел реализовался сам по себе… я дал лишь толчок, а затем события понеслись лавиной и брошенный на дорогу камушек вызвал настоящий обвал, цепь замкнулась, причина и следствие поменялись местами…
Ответа не находилось.
Утром проснулся невыспавшийся и совершенно разбитый…
На занятия идти не хотелось, но — лабы по общей физике пропускать нельзя. Хотя бы одну продинамишь, замучаешься потом доделывать и пересдавать.
Сегодня мне выпало работать с Шуриком. Два с половиной часа мы занимались тем, что разными способами пытались определить момент инерции диска. Ерунда, по большому счёту, но когда учебное оборудование
С лабой мы всё-таки справились. Измерения кое-как провели, требуемый результат получили, оставалось лишь подогнать разброс под нормальное распределение, рассчитать погрешности и переписать данные в лабораторный журнал. Подгонка досталась мне, Синицын взял на себя расчёты и оформление, а когда закончил считать и, высунув язык, принялся выводить в тетради нужные числа и формулы, я начал понемногу грузить его другими не менее важными рассуждениями и выводами…
Со стороны могло показаться, что мы просто треплемся и обсуждаем итоги успешно выполненной лабораторной работы, причём я как бы диктую приятелю полученные данные, а тот их записывает и переспрашивает, если не понял.
Смешно, но на самом деле всё так и было. Только обсуждали мы не какие-то дурацкие диски и их моменты, а кварковую теорию времени, разработанную всё тем же Синицыным в далёких двухтысячных.
Я сжато пересказывал всё, что узнал из полученного недавно «письма», Шурик, продолжая что-то писать в тетрадке, внимательно слушал и время от времени задавал уточняющие вопросы…
Нет, он всё-таки гений. Будучи школьником, освоить квантовую механику, статфизику и теорию поля дано не каждому. А уж понять принципы общей теории относительности и «родить» на её основе идею, воплотившуюся в будущем в открытие мирового уровня — на это вообще способны считанные единицы. Ньютон, Максвелл, Эйнштейн, Бор, Дирак… и Шура Синицын, ещё и ведать не ведающий, что когда-нибудь встанет в один ряд с великими…
— Слушай! А ты это всё сам придумал? — в голосе Шурика чувствовалось искреннее восхищение, сдобренное некоторой толикой зависти. Мне даже неудобно стало. Ведь плагиат же чистой воды, причём, «украденный» у самого спрашивающего.
— Не всё. Основу один мой приятель придумывал.
— А он кто? Где он сейчас? Можно с ним как-нибудь пообщаться? — не успокаивался будущий доктор наук.
Я мысленно чертыхнулся. Врать не хотелось, а говорить правду — тем более.
— Нет, пообщаться с ним не получится.
— Почему?
Шура сейчас выглядел как ребёнок, у которого отняли конфетку.
Я вздохнул и покачал головой.
— Потому что его нет в нашем мире.
И ведь не соврал ни разу. Того Шурика в этом потоке времени действительно нет.
Синицын секунд пять или шесть с недоумением смотрел на меня, затем вдруг нахмурился и бросил в сердцах:
— Да ну тебя! С тобой по нормальному, а ты… Эх!
Махнув рукой, он снова склонился к тетради.
На этом наш разговор завершился…