Правила Золушки
Шрифт:
– Что ты делаешь? – спросила она, но у нее перехватило дыхание: он обернул ее обнаженную грудь шелком.
– Смотрю, как тебе идет шелк.
Ее рот приоткрылся, когда Шейн медленно провел тканью по ее телу.
– И? – выдавила девушка.
– Не уверен. Кажется, ты мне больше нравишься без этого. – Он поднял блузку выше, закрывая живот и груди и заставляя ее подрагивать. – Но есть одна вещь, которую я очень хочу знать. – Не дав ей вымолвить ни слова, он нагнулся и приник губами к ее груди.
Она
– Шейн, – прошептала она. – Ты испортишь блузку. – Но потом застонала, когда он медленно перешел к другой груди.
– Я с удовольствием заплачу за нее. И буду возбуждаться каждый раз, когда взгляну на нее.
Дарби глядела на него, потом закрыла глаза и отклонила голову назад, пока он продолжал пробовать на вкус шелк... и обнаженную Дарби.
– Как эти смотрятся? – донесся голос из-за двери.
Дарби сильно вздрогнула, но не вскочила со стула. Она прижала голову Шейна к груди.
– Не уверена, – вымолвила Дарби. – Дай мне... О боже! – продолжила она шепотом, когда Шейн начал водить языком вокруг соска. – Несколько! – прохрипела девушка.
– Ладно. Другой размер нужен?
– Боже, нет, – выдохнула Дарби. – Этот в самый раз.
Дарби умолкла.
– Что ж, рада, что тебе нравится.
– Я обожаю это! – чистосердечно подтвердила Дарби.
Шейн поднял голову:
– Непослушная девочка.
Она слушала удаляющиеся шаги Мелани, не дыша.
– Что я могу сделать, меня соблазнили. Я не виновата.
– Что-то мне подсказывает, что в этом магазине не я один виноват во всем.
Дарби взглянула на него поверх влажной блузки.
– Думаешь, я каждый день раскатываю в лимузинах и шатаюсь по примерочным дорогих универмагов?
– Откровенно говоря, надеюсь, что нет.
– Вот именно. – Она улыбнулась. – Если только тебя нет поблизости, конечно.
– Абсолютно. Это допустимое поведение. Даже заслуживает одобрения. – Шейн провел шелком по ее коже. – Я имел в виду, в тебе нет ни капли притворства. И ты добиваешься того, чего хочешь, когда хочешь, – без извинений.
Дарби обдумала это заявление, потом кивнула и сказала:
– Спасибо.
Он оскалился в притворном удивлении.
– Ух ты!
Она ответила ему такой же милой улыбкой, совсем забыв о том, что стоит полуголая на блузках ценой долларов двести каждая.
– Что тут скажешь? Я быстро учусь. Шейн поднялся и поднял Дарби.
– Тогда, полагаю, мне нужно продолжить начатое.
– Если осмелишься. – Дарби отыскала в куче одежды свою. – Я готова! – сказала она громким голосом, совсем не подходившим для примерочных, потом через плечо глянула на Шейна: – Но мы еще нет.
Шейн собрал в охапку блузки:
– Это недолго.
– Хорошо. – Девушка застегнула бюстгальтер, надела блузку и пригладила волосы, не глядя в зеркало.
Шейн думал, понимает ли Дарби, насколько она прекрасна. Он сомневался, что она заботится о своей внешности. И это делало ее еще сексуальнее. Земная, естественная. Свежая. Дикая. «Моя», – про себя добавил Шейн. С этого момента, по крайней мере. Если ему повезет. А он был уверен в удаче.
– Эй!
Дарби остановилась у двери.
Шейн вытащил темно-бирюзовую блузку на бретельках из вороха одежды и кинул Дарби.
– Вот эта. Поверь мне.
Она поймала блузку одной рукой.
– Самое странное, – отозвалась она, взглянув на него, – я тоже так думала.
Дверь захлопнулась прежде, чем он успел ответить. Размышляя над тем, что она имела в виду, Шейн оделся. Пусть все эти мегасделки и наследство катятся к черту вместе со скандинавскими толстосумами! Он собирался снова увидеть Дарби Ландон, окутанную шелком.
Выждав десять минут, он выбрался из примерочной. И наткнулся на почтенного вида продавщицу.
– Прошу прощения, сэр, – сказала та высокомерно, – но это – женские примерочные.
– Великолепно! Я как раз хотел одеть женщину. И раздеть. Он подарил ей очаровательную улыбку и свалил целую кучу разноцветного тряпья в ее руки.
– Беру все.
Шейн вытащил бумажник. Еще один подарочек, подумал он и, не обратив внимания на наличные деньги, выложил новенькую кредитку «Морган индастриз» на прилавок возле кассы. Наконец-то бабушкиным деньгам найдено достойное применение.
Она не узнавала себя.
Стоя перед зеркалом в ванной, Дарби собирала вещи, чтобы уехать из «Хрустальной туфельки». Матовые бутылочки, несколько блестящих пудрениц, круглые кисти, такие же кисти для румян, всевозможные расчески, щеточка для ресниц – все это лежало нетронутым, пока она разглядывала незнакомое отражение в зеркале.
– Что же ты сделала с собой, Дарби Ландон? – пробормотала девушка. – Или мне назвать тебя Дармилла Беатрис? – Она подняла искусно выщипанную бровь, поражаясь ее изгибу. – А что, ты чертовски хороша, Д. Б. – Дарби сжала губы и коснулась розовым пальцем уголка рта. – Доктор Зло, я полагаю?
Затем она засмеялась и обворожительно улыбнулась, как ее учили. Откинула волосы назад, за плечи (что было тоже своего рода искусством, уроки которого ей преподали), и вытянула вперед руку с идеальным маникюром (если не считать того, что кончики она уже два раза переделывала). Следующий человек, который появится возле нее с пилочками для ногтей, весьма вероятно, тем самым подпишет себе смертный приговор.
Она разглядывала свое лицо.
«Инъекции ботокса», – подумала девушка, морща и разглаживая лоб.