Правила Золушки
Шрифт:
– Ты раньше был в Кеннеди-центре?
– Несколько раз, – ответил Бьорнсен, не моргнув глазом. – На концерте и, по-моему, на балете. Но на такую вечеринку еду туда впервые.
– Ага, – протянула Дарби. Хороший из нее собеседник, ничего не скажешь. Мерседес и остальные просто умерли бы от восторга. Девушка глянула на Бьорнсена, пытаясь отыскать тему для нового вопроса.
– Я недавно в городе и не уверена насчет того, кто там будет. Думаю, кое с кем ты уже знаком.
Он склонил голову, обдумывая услышанное.
– Почему ты так думаешь?
На
– Возможно, это было чересчур смело с моей стороны, – начала она (вроде ничего, да?), – но я подумала, раз уж ты бывал в Вашингтоне раньше, то наверняка с кем-нибудь познакомился. Сегодня вечером здесь будут самые известные люди.
Стефан кивнул, и ей показалось, что он сейчас наградит ее скромными аплодисментами за это представление. Вместо этого, все так же мило улыбаясь, Бьорнсен откинулся назад. Дарби старалась не смотреть на его руки, или на колени, или... между ними. Ситуация заставляла Дарби краснеть.
– Да, так и было. Мы с твоим отцом познакомились здесь. Он наверняка рассказывал об этом.
Теперь Дарби смотрела на него чуть дольше, чем нужно. Ее весьма беспокоило, что Бьорнсен постоянно возвращался к вопросам о том, что она про него знает, а чего не знает.
– Да, сестра, кажется, упоминала об этом, но, боюсь, я не помню всех подробностей.
Так-так, вот они – манерность и жеманство. Еще немного, и придется носить жемчуга на шее и всех направо и налево называть «милочка».
– Она больше в курсе, как говорится, чем я. Я знаю, что ваш бизнес носит скорее европейский характер. Драгоценные камни. Алмазы и изумруды, да?
Дарби попыталась пожать плечами и хихикнуть одновременно. У Пеппер бы получилось. У нее, как выяснилось, не очень.
Лицо Стефана было абсолютно непроницаемым. Он крутил пальцами и разглядывал свои руки. В тот момент, когда Дарби посмотрела на них, его пальцы застыли.
– Она рассказывала про алмазы? – улыбаясь, необычайно спокойно спросил Бьорнсен. – Забавно.
Дарби воскресила в памяти их разговор с Пеппер и пожалела, что слушала сестру невнимательно. Хотя, по правде говоря, ей-то какая разница! Она этой сделки вообще не касается. Она тут так, для красоты.
Девушка задумалась, как ему ответить. Сказать правду или что-то наиболее близкое к правде.
– Честно говоря, понятия не имею, что она мне сказала. Что-то про драгоценные камни. Остальное я уже сама додумала. Ведь отец сейчас в Брюсселе.
Ошибка номер два. Удивление было мимолетным, но она его заметила. И на этот раз, кажется, поняла правильно. Так Бьорнсен не знает, чем занимается Пол Ландон. Или он так отреагировал на Брюссель? Может, отец проворачивает две сделки одновременно, и Стефан боится, что останется у разбитого корыта. Это объяснило бы его напряжение.
Скорее всего, ей просто не нужно забивать голову этой ерундой. Никто не посчитал нужным ей объяснить, что происходит на самом деле, значит, если она и ляпнула что-то лишнее, это не ее проблемы. Пеппер не упоминала о запретных темах. Если они и были, Пеппер про них не сказала. Дарби пару раз видела сестру «в деле»: ее оружие – уместные кивки и смех в сочетании с откровенной одеждой.
Дарби нерешительно и легко помахала рукой, как это делают все женщины. Гордые женщины. Она же натуральная блондинка, так, может, кроме Золушки в ней скрывается еще и Бимбо, который только и ждет своего часа. Вполне возможно.
– А может, она говорила про Бельгию, – добавила Дарби со смешком. – Честно говоря, мы с сестрой никогда не вмешиваемся в дела отца, только если дело касается выездов в свет. – Ей легко удалось одновременно кивнуть головой и пожать плечами, как ее учили. – Пеппер в основном разъезжает со своими друзьями, а я занимаюсь своими делами на западе. – Девушка заметила, что они уже почти приехали, и вздохнула с облегчением.
– Чем, ты сказала, занимаешься? – спросил Стефан.
Они уже ехали вдоль белого здания Кеннеди-центра. Дарби улыбнулась по-настоящему, чуть ехиднее, чем позволяли приличия, и, положив руку на ручку дверцы, ответила:
– Не думаю, чтобы я уже говорила об этом. Смотри, мы на месте.
Дарби потянула ручку, как только машина остановилась, и в тот же момент почувствовала, что дверцу снаружи уже открывают. Она чуть не вывалилась из лимузина в лужу.
– Ох, милочка. Я-то надеялась, что мы уже поработали над этой маленькой проблемой.
Дарби вскинула голову.
– Вивьен?
Ее крестная матушка наблюдала, как она вылезает из машины и пытается удержать равновесие, вставая на каблуки.
– О, дорогая моя! – Она подошла ближе и сказала: – Неужели ты подумала, что мы оставим тебя без присмотра во время твоего первого выхода в свет?
Дарби почувствовала слабость.
– Так вы здесь именно по этой причине?
– На самом деле по целому ряду причин, как обычно. Никогда не делай одну вещь, если можешь сделать сразу три.
Глаза Дарби расширились от удивления, когда она посмотрела Дарби за плечо. Та знала этот взгляд. Любая женщина знала этот взгляд. Стефан, видимо, тоже выбрался из лимузина.
– Бог ты мой, – выдохнула Вивьен. Дарби не была уверена, но казалось, крестная даже дышать стала по-другому.
– Зачем же делать одно дело... – пробормотала та и снова посмотрела на девушку, широко и загадочно улыбаясь. – Представишь нас, милочка?
Она чуть отклонилась, поправила волосы и юбку. Вивьен была неотразима, как всегда: черный топ с прозрачными рукавами идеально сочетался с прямой юбкой до колена. Все это венчала шляпка, которую кроме нее рискнула бы надеть только Джоан Коллинз.