Правила Золушки
Шрифт:
– Да как хочешь. Что-то мне говорит, что ты их уже наслушался вдоволь.
Ее сарказм не тронул Шейна, но он был заинтригован. Улыбнувшись, он спросил:
– Но если не муж и не любовник, то кто же побудил тебя на этот подвиг? Мне кажется, тебя не так-то легко уговорить.
– В целом ты прав, – ответила она осторожно. Неужели она была задета тем, что мужчина обратил на нее внимание? Любопытство Шейна росло.
– Это из-за моей сестры, – сказала Дарби с неохотой. – Хотя я сама виновата.
– Ага. С этим я не знаком. Мои родители мудро поступили, перестав рожать детей
В первый раз за время разговора легкая улыбка тронула ее губы. Губы, на которые он только сейчас обратил внимание. Какие это были губы! Широкие, резко очерченная верхняя и полная нижняя. Это были губы, за которые и жизнь отдать не жалко. Он наклонил голову в поисках остального багажа.
Водитель вылез из машины и посмотрел на Шейна.
– Сэр?
Тот, не задумываясь, залез внутрь. Некоторые вещи невозможно забыть.
– Ваша гостья пригласила меня поехать вместе с ней.
Шофер поколебался. Шейн не знал точно, о чем именно тот думает: хочет ли Золушка поехать вместе с ним, или может ли Шейн как-то ей навредить во время поездки. Видимо, о том и о другом. Сообразительный человек.
– Это было легко, – отметила Дарби, пока он усаживался напротив нее.
Ширины салона вполне хватало, чтобы они оба выпрямили ноги, не задевая друг друга. Это было удачно, так как ее ноги были почти такими же длинными, как и его. Его рост был шесть футов с небольшим [1] . Он оглядел девушку и решил, что она не намного ниже его. Золушка-амазонка. Он продолжал разглядывать ее. Сильные загорелые руки, белая футболка, на которой лучше смотрелся бы какой-нибудь фрукт, а не логотип «Кельвин» или «Ральф». Стройные ноги были обтянуты потертыми джинсами. Картину довершали стоптанные ковбойские сапоги. Не хватало только пропахшего потом «стетсона» и платка на шее. Несомненно, она оставила их дома в Монтане.
1
Приблизительно 1 м 83 см.
И, черт возьми, могло ли это его не завести! Она была Золушкой – мечтой любого ковбоя. Он даже не подозревал, что такие существуют. Но вот она, сидит перед ним...
– Ну что, оценил? – спросила его попутчица. – Если интересно, я должна была переодеться после самолета. Это моя рабочая одежда. – В уголках ее рта снова заиграла улыбка. – И, как ни удивительно, дорожный костюм.
Шейн перестал разглядывать Дарби и посмотрел ей прямо в глаза. Он заметил, что, пока они разговаривали, щеки девушки слегка порозовели.
– Не любишь летать, да?
– Ага, просто сама не своя от этого. Несмотря на черный юмор, Шейн понял: она очень неловко себя чувствует. Он не знал наверняка, что ее смутило: собственная внешность или его присутствие. Скорее, последнее. Пока они ехали по шоссе навстречу судьбе, Шейн лениво смотрел в окно. Он ненавидел себя за мысль о том, что ему потребуется не просто немного обаяния и сексапильности, чтобы выбраться из этой ловушки.
– Что-то не так? – нехотя спросила она.
Теперь и он понял, каково это, когда на тебя смотрят вот таким взглядом. Шейн не испытывал этого уже давно. Он натянуто улыбнулся.
– Скажем так, не только ты здесь по делу. Она скрестила руки, поглядывая на хрустальную туфельку, лежащую рядом с ней. Действительно, Золушка-ковбойша.
– Моя бабушка перешла в мир иной пару недель назад. Я приехал, чтобы разобраться с наследством.
Ее лицо мгновенно стало печальным.
– Мне очень жаль.
Почему-то колкой она нравилась Шейну куда больше.
– Не стоит, – проговорил он, стараясь придать своему лицу нормальное выражение. – Мы не были близки. А она была не таким уж хорошим человеком.
Девушка почти улыбнулась, хотя и довольно сухо.
– Не то что ее внучек, я полагаю.
– Вот именно. Ее внучек обаятельный и потрясающий. Просто обалденный парень!
– Так что же, у бабушки был второй внучек? Он откинулся на сиденье и сдался под ее натиском.
– Нет, только один.
– А... Забавно. Ничего такого я не заметила.
– Моя улыбка затмила все остальные качества.
– Да-да, что-то точно затмило мне взор. Он рассмеялся.
– Я рад, что встретил тебя, Дарби Ландон с восточного побережья. Я в пути уже семь дней, пятнадцать часов и, – он глянул на часы, —двадцать три минуты.
– А я-то думала, мне досталось с моими тремя днями, шестью часами и, – она посмотрела на свои воображаемые часы, – сорока пятью минутами.
– Не такой плотный график, да?
– Я живу на ранчо, смотрю за лошадями. Мой обычный рабочий день – от восхода солнца и до заката. Все остальное идет само по себе.
– Такой график по мне.
Дарби промолчала, разглядывая его в ответ. Ничуть этого не смущаясь.
– Выводы? – спросил Шейн, когда она закончила. Будь он проклят, если это его не задело. Ему бы сейчас самому ковбойскую шляпу. На колени, а не на голову. Как будто бы случайно Шейн положил ногу на ногу. Его походные ботинки были не в лучшем виде.
– В людях я разбираюсь хуже, чем в лошадях, – ответила она.
– На своем опыте я узнал, что лошади разбираются в людях лучше, чем сами люди разбираются друг в друге.
– Ты ездишь верхом? – спросила она удивленно.
Он мог бы ей рассказать, что все Морганы с детства привыкают к седлу. Правда, к седлу лошадки для игры в поло. Шейн тоже пытался играть в поло, но в отличие от своих предков мало преуспел в этом деле. Гораздо веселее было, когда он провел два сезона на скачках.
– Скажем так, я знаю, с какой стороны подходить к лошади.
– Обе стороны опасны. Весь фокус в том, чтобы определить, с какой стороны в данный момент подходить не стоит.
– Да, это я сразу понял. Это и еще то, что никогда не надо быть под лошадью.
– Эй, да ты быстро учишься.
– Пытаюсь.
– Я думаю, – сказала она почти шепотом. Он улыбнулся.
– Так сколько там детей в клане Ландонов с восточного побережья? Это старшенький или младшенький подвел тебя к этому краю? – Он поднял руку. – Подожди, дай угадаю. Люди старше тебя, вину которых ты можешь взять на себя, обычно являются твоими родителями. Значит, кто-то младше тебя.