Правильный ход
Шрифт:
Руководители проводят на своей кухни только две ночи в неделю, позволяя своему заместителю делать все остальное. Они работают над заказом, составлением меню и приготовлением блюд в течение дня, затем доверяют персоналу линию обслуживания ужина, а сами отправляются домой.
— Шеф Монтгомери, мне нужен один «Банан Фостер».
Впервые за сегодняшний день мое сердце замирает, а руки застывают на тарелке, над которой я сейчас работаю.
«Банановый Фостер» заказывают редко. Это вегетарианский вариант, не входящий в меню, обжаренный банан в соусе, похожем на карамель, и веганским
И я не могу слушать, как его заказывают, не думая о Максе, потому что да, что-то такое простое, как бананы, заставляет меня скучать по нему и по нашим совместным дням на кухне.
Вот так просто я возвращаюсь к тому слезливому прощанию семь дней назад. Как больно было уезжать из Чикаго, оставив всех за пределами стадиона. Как маленькие голубые глазки Макса наполнились слезами, хотя он понятия не имел почему, только то, что увидел, как мы с его отцом плачем.
Я убеждена, что мое сердце вырвали из груди и бросили с двумя парнями за две тысячи миль отсюда, и единственное, что хорошо в том, что я так занята собеседованиями и сменами на производстве, это то, что по большей части я могла отключиться в это время и просто работать.
Залезая в карман поварского халата, я провожу пальцами по картону, который всегда ношу с собой. Открытка, которую они мне подарили, — единственная в моей жизни поздравительная открытка, эти два парня разрушили меня до такой степени, что я не только сохранила ее, но и держу как можно ближе к себе.
— Шеф Монтгомери? — спрашивает Мейвен, когда я не отвечаю на ее заказ.
Я вытаскиваю руку из кармана и быстро бегу к раковине, чтобы вымыть их. — Да, шеф. Извините, шеф.
Зачесав волосы назад и надев поварской халат, я пытаюсь сосредоточиться на текущей задаче — пережить эту смену. Затем повторить это завтра. С другой стороны, каждый последующий день я молюсь, чтобы эта тоска по дому начала ослабевать.
Перекинув полотенце через плечо, я начисто вытираю край тарелки и передаю заказ Мейвен, стоящему по другую сторону проходного окна.
— Прекрасно, шеф, — говорит она, бросая на меня быстрый взгляд, прежде чем я возвращаюсь на свое место.
Она не ошибается. Это потрясающе. Проблема больше не в том, что я не могу выполнять свою работу.
Проблема в том, что сейчас я этого не хочу.
Дом, который сняла для нас с Вайолет, расположен на Голливудских холмах, просторный и дорогой, с огромными окнами, так что все в долине внизу могут видеть, насколько я одинока.
Когда я возвращаюсь туда после очередной поздней ночи в ресторане, я включаю света ровно столько, чтобы принять душ и выпить стакан воды, хватаю телефон со стойки, прежде чем снова выйти на улицу и уснуть в своем фургоне, припаркованном на подъездной дорожке.
Этот дом, может быть, и прекрасен, но он пуст без игрушек Макса, разбросанных по гостиной, или посуды, громоздящейся в раковине. Он слишком первозданный. Слишком идеальный. Это делает слишком очевидным, как сильно я по ним скучаю.
В фургоне так же одиноко, но в нем так тесно, что я могу объяснить, что нехватка места — причина, по которой Кай не в постели рядом со мной.
Боже, я скучаю по нему.
Я скучаю по его
Но я сама хотела быть здесь, без него.
Время перед сном — худшая и лучшая часть моего дня. Это когда одиночество начинает наваливаться, потому что это единственная свободная минута в моем дне, чтобы подумать о них, сосредоточиться, хотя в моем сердце каждый час ощущается боль и пустота из-за того, что я скучаю по ним.
Мы не разговаривали с того утра, когда я уехала из Чикаго. Мой отец проверял меня каждые несколько часов во время моей двухдневной поездки, и когда я добралась до Калифорнии и спросила его, почему он вдруг решил стать опекаемым родителем, он просто сказал: «Кай попросил меня об этом».
Общение только усложнило бы ситуацию. Это моя жизнь, а там его. Тешила ли я себя мыслью, что это могло быть и у меня тоже? Конечно. Я все еще хочу этого? Да, безусловно, но у меня здесь есть обязанности. Ответственность за эти кухни, ответственность перед моим отцом за то, чтобы сделать что-то впечатляющее в той жизни, которую он дал мне. Я также несу ответственность за то, чтобы соответствовать награде Джеймса Бирда, которую я получила. Несу ответственность перед редакторами, которые решили поместить меня на обложку своего журнала.
Должно быть, так чувствует себя Кай. Ответственный перед всеми остальными, постоянно пытающийся поступать правильно по отношению к другим и редко выбирающий что-то для себя.
Однако этим летом он принял одно эгоистичное решение, и я должна сказать, это было лучшее, что когда-либо случалось со мной.
Забравшись в постель, я натягиваю одеяло до груди, прежде чем проверить телефон впервые за вечер.
Меня ждет несколько сообщений, но прежде чем я прочитаю хоть одно из них, я сразу же отправляюсь в Интернет, чтобы найти результаты сегодняшней игры Кая. Сегодня был его второй старт с тех пор, как я уехала и его последняя игра была не лучшей.
И, судя по заголовкам, сегодняшний день был еще хуже.
"Warriors" проиграли пять к двум, и Кай был снят в третьем иннинге.
Короткий видеоклип показывает момент, когда его увели вместе с моим отцом, когда они встретились на насыпи. Они недостаточно увеличены, чтобы я могла получить четкое изображение его лица, но я прекрасно могу прочесть язык тела Кая. Он расстроен. Не зол, но эмоционален. Мой отец кивает ему, и Кай убегает с поля, прямо через блиндаж, в здание клуба и исчезает из поля зрения камеры.
В этом то и есть моя вина.
Он не в порядке из-за меня.
И я только могу притворяться в рабочее время, я так же далеко не в порядке.
Слезы уже жгут мне глаза, когда мое внимание падает на фотографию в рамке, которую Кай подарил мне на день рождения. Я положила голову ему на колени, и его сын спал на мне.
Я скучаю по ним. Я болею за них, и я злюсь на Кая за то, что он сломал меня таким образом, за то, что заставил меня чувствовать, когда я провела так много своей жизни без привязи.