Правильный ход
Шрифт:
Он наклоняется, чтобы поцеловать мою обнаженную шею. — Доброе утро.
— Привет.
Я обнаруживаю, что прижимаюсь к нему. — Ты принес мне кофе?
— Чай. — Он протягивает чашку через мое плечо и вкладывает ее мне в руку.
— Откуда ты знаешь, что я люблю чай?
— Это то, что ты пила в первый день нашей встречи, когда твой отец приставил твою задницу ко мне на все лето.
На моих губах появляется улыбка. Как это наблюдательно с его стороны. — Спасибо.
Глаза Кая утрачивают свой прежний веселый
— В отношении…
— Я имею в виду то, что произошло прошлой ночью?
На моих губах медленно расплывается улыбка, когда я смотрю на него в зеркало. — Более чем нормально.
Его беспокойство исчезает, ухмылка приобретает мальчишеский оттенок. — Да?
— Да.
— Ты была бы более чем в порядке, если это случится снова?
Боже, какой он милый, такой застенчивый со своим вопросом.
— Я бы хотела чтобы это снова произошло.
Сейчас он широко улыбается, улыбка, о существовании которой я и не подозревала всего месяц назад.
Улыбка, которая кажется обнадеживающей, напоминает мне о том, через что прошел этот человек в своей жизни, и о том, что я не смогу быть следующим человеком, который причинит ему боль, когда я уйду.
— Но, — перебиваю я. — Я думаю, у нас должны быть какие-то правила.
— Разве мы не пришли к тому, что у нас не очень хорошо получается их придерживаться?
Я приподнимаю бровь.
— Хорошо, — усмехается он. — Я не очень хорош в том, чтобы крепко держаться за них.
— Я думаю, было бы неплохо убедиться, что нам обоим ясно, что это такое.
— Поверь мне, Миллер. Ты совершенно ясно дала мне это понять, и я сказал тебе что меня это устраивает. Я постараюсь чтобы все было как обычно.
— Никаких ночевок, — начинаю я.
— Да.
Его тон совершенно не впечатлен. — Это я уже понял.
— Никаких поцелуев, если только мы не трахаемся. И никаких обид.
Он прищуривается, глядя на отражение. — Хотя мы всегда были немного обидчивыми.
— Верно, но теперь, когда мы спим вместе, я думаю, это должно прекратиться. Ну, знаешь, чтобы сохранить четкость линий.
— Просто чтобы я мог внести ясность, эти правила напоминают мне, в чем заключается это маленькое соглашение, или они должны напоминать тебе?
Боже, этот мужчина сводит меня с ума тем, насколько сильно он может проникнуть в мой мозг и понять его закономерности. Конечно, я не хочу причинять ему боль, зная, на скольких людей он рассчитывал только для того, чтобы они ушли, но еще больше, после прошлой ночи, я думаю, что мне нужны границы, которые установят эти правила, чтобы я не привязывалась к ним, у меня нет для этого времени в моей жизни или карьере.
Я
— И, наконец, — я запинаюсь, мне нужно включить самое важное правило из всех. — Это заканчивается в тот момент, когда я уезжаю из Чикаго на следующую работу. Не будет никаких громких признаний в любви после того, как все сказано и сделано. Мы наслаждаемся жизнью, но мы точно помним, что это такое. Летний роман.
— Летняя интрижка, — повторяет он. — Ты уезжаешь, и все вот так просто заканчивается?
— Вот так просто.
Кай колеблется. — Если это то, чего ты хочешь.
Это так, и даже если он не признает этого прямо сейчас, это то, чего он тоже хочет. В долгосрочной перспективе им с Максом нужен кто-то обоснованный и безопасный. Мы оба знаем, что этот кто-то — не я.
— Ты знаешь, — ладонь Кая опускается в боковой вырез моего комбинезона, задевая ребра и живот. — Я играю сегодня вечером.
— Я это знаю.
— А бейсбольные суеверия очень серьезны. Я не могу рисковать, нарушая их.
Он проводит кончиками пальцев вверх по моему животу, прежде чем его большой палец касается моего и без того напряженного соска.
Я снова прижимаюсь к его груди. — О чем ты говоришь?
— Я говорю, что не могу нарушать рутину.
Он целует чувствительную кожу чуть ниже моего уха, когда грациозно расстегивает одну из бретелек на моем плече. Ткань распахивается, обнажая мою обнаженную грудь, и Кай смотрит прямо на меня через отражение. — Если я хорошо сыграю сегодня вечером, я буду считать, что это из-за вчерашнего вечера, и мне придется провести остаток лета, погружаясь в тебя при каждом удобном случае. Ну, понимаешь? Суеверия.
— А если ты плохо сыграешь?
Он улыбается, касаясь моей кожи. — Нам просто придется продолжать трахаться, пока мы не выясним, что мы сделали не так.
Я хихикаю над его логикой. Да, хихикаю. Как влюбленная школьница.
Кай проводит рукой по моей груди и животу, опускаясь ниже. Он не торопится исследовать мою кожу, прикасаясь и целуя меня, прежде чем его средний палец касается моего клитора. Он растирает нежными, легкими круговыми движениями, возбуждая меня, но это отличается от прошлой ночи. В этом нет спешки или бешенства. Это медленно и изучающе.
Протягивая руку назад, я обхватываю ладонью основание его шеи.
Кай мурчит мне на ухо, и я собираюсь опустить чай прямо на пол, чтобы обеими руками исследовать его, но тут раздается стук в дверь, и мы оба замираем.
Я уверена что это его брат и сын.
Кай вытаскивает из меня свои пальцы, прежде чем поднести их ко рту и дочиста облизать, все это время глядя прямо на меня через зеркало.
— Боже, какая ты вкусная.
— Кто ты, черт возьми, такой и откуда взялась эта твоя версия?